Погода
В длинном списке полномочий вице-премьера Дмитрия Рогозина, курирующего военно-промышленный комплекс, — председательство в Военно-промышленной комиссии при правительстве России. У истоков этой комиссии (первоначально — Специального комитета) стоял один из ближайших соратников Иосифа Сталина Лаврентий Берия. Вот и отвечая на один из вопросов в ходе недавней встречи с преподавателями и студентами ИрГТУ, Рогозин — в прошлом депутат Госдумы, лидер партии «Родина», а затем официальный представитель России в НАТО — сказал, что в известном смысле считает себя наследником Берии.
23 октября в Иркутске с кратким визитом побывал заместитель председателя правительства Российской Федерации Дмитрий Рогозин. Он посетил Иркутский авиационный завод, совершил полет на одном из собранных на заводе истребителей и встретился со студентами Иркутского государственного технического университета.
Новое оружие для нового века
В качестве заместителя председателя правительства Рогозин курирует широчайший круг важных вопросов — военно-промышленный комплекс, оборонзаказ, национальную оборону, мобилизационную подготовку; морскую и пограничную политику; атомную и ракетно-космическую, судостроительную, авиационную, радиоэлектронную промышленность; развитие системы ГЛОНАСС, экспортный контроль, военно-техническое сотрудничество, гражданскую оборону. Визит в Иркутск (пролетом из Пекина) в этом свете выглядит вполне логичным как по срокам, так и по объему: город едва ли можно назвать сердцем военной промышленности, тем более что даже авиазавод переходит с военной продукции на среднемагистральные пассажирские самолеты МС-21.
Встреча со студентами ИрГТУ прошла уже вечером, накануне отлета Дмитрия Рогозина в Казань на выездное заседание Военно-промышленной комиссии. Несмотря на очередную смену часовых поясов, понятную усталость и не слишком высокий ранг присутствовавших (в подавляющем большинстве это были студенты), зампред правительства отнесся к выступлению с большой ответственностью и сумел полностью завладеть вниманием аудитории.
— Я не собираюсь сегодня читать классическую лекцию, — заявил Дмитрий Рогозин (хотя, будучи доктором философии, мог бы), — надеюсь на общение в более свободном режиме. Мы вчера были в Пекине, проводили там переговоры. Председатель правительства Дмитрий Медведев встречался с председателем КНР, говорили о высоких технологиях, о сотрудничестве — в том числе в вопросах авиации, вертолетостроения, военно-технического сотрудничества.
В Иркутске я хотел побывать давно, не был тут девять лет. Сегодня, во время визита в корпорацию «Иркут», я убедился, что это одно из самых подготовленных наших предприятий, выполняющих оборонный заказ. Сегодня мы видели цеха, где собирают очень хорошие машины. Учебный самолет Як-130 правильнее называть «учебно-боевой», по своим характеристикам он может быть оснащен вооружением и выполнять роль легкого истребителя-штурмовика. Там же собирают штурмовик Су-30СМ, современный, высокоманевренный самолет, у которого большое будущее.
В целом за последнее время наша военная промышленность сделала большой шаг вперед. Это крайне важный процесс, потому что мы выделяем большие деньги на перевооружение армии. По указу президента в 2015 году мы должны перевооружить наши войска на 30 процентов, а к 2020 году — на 70 процентов. В результате наша армия и флот будут самыми современными в мире. Те средства, которые направляются сейчас в армию, — это своего рода компенсация за невнимание, проявленное в последние двадцать лет. Конечно, трагические события на Кавказе в 2008 году показали, что наш солдат по-прежнему может демонстрировать свои лучшие качества, однако ему нужно современное оружие, а не то, что было очень хорошим, но уже, к сожалению, устарело. Наша обязанность — дать ему это оружие.
Робот и мигрант заменят пенсионера
Еще одна наша задача — перевооружить производство. Нельзя делать современное оружие на станках и в цехах, работавших в середине прошлого века. У нас до сих пор работают станки, вывезенные в счет репараций из Германии, есть станки фабрик Круппа! Этого быть не должно. У нас сейчас работают две программы: государственная программа перевооружения на 2011—2020 годы и федеральная целевая программа развития оборонно-промышленного комплекса. Три триллиона рублей идет на перевооружение промышленности и создание современной промышленной базы.
Третья задача, которую мы решаем параллельно с первыми двумя, — это реформирование науки. Два с половиной года назад мы подошли к рубежу, после которого стало понятно, что так дальше нельзя. Генеральные конструкторы черпали идеи в том запасе, который был создан в последние 50 лет, еще в СССР. Дальше «выедать ложкой» то, что было сделано прошлыми поколениями, уже нельзя. Работать без новых идей, плестись за лидерами прогресса тоже нельзя. Нельзя идти за лидерами и подбирать крошки, нам нужны такие исследования и решения, которые позволят «срезать угол». Нужны исследования, основанные на предвидении того, что будет в ближайшие 20, 30 и даже 50 лет. Нужен правильный выбор, правильный расчет ресурсов.
Четвертая задача, без которой всего этого не сделать, — это подготовка кадров. Как для разработок, так и для производства. Сейчас средний возраст работников корпорации «Иркут» — менее 40 лет. Это очень хороший показатель. В российской оборонке средний возраст 46 лет, два года назад был 48. Цифра эта лукавая, потому что складывается из молодежи, которая пришла недавно, и ветеранов, которым уже больше 60 лет. Среднего возраста, тех, кто должен был прийти в 90-е, практически нет, как корова языком слизала. Нужно, чтобы наши замечательные старики успели без посредничества 40-летних передать молодежи свой опыт.
Но кого нам действительно очень не хватает — это конструкторов. Нужны люди творческие, креативные. И второе — нам очень не хватает высококвалифицированных рабочих. Ну вот просто хоть завози этих людей! Нам не нужны миллионы мигрантов, нужно точечно завозить тех, кто крайне необходим для укрепления рабочего класса. Мы заручились поддержкой президента: Владимир Путин подтвердил, что высококвалифицированные мигранты будут получать гражданство в ускоренном порядке. Это пятая наша задача.
Не конверсия, а трансфер
И еще одно. К 2020 году мы хотим не просто перевооружить армию: все должно быть современное, автоматизированное и роботизированное; все должно управляться из единого командного центра Вооруженных сил. Развивая военное производство, нам нужно раскрутить и гражданскую экономику. Не совершая тех ошибок, которые были совершены в СССР. В то время ВПК был настолько закрыт, что уникальные разработки в космосе, авиации, конструировании двигателей и многое другое находились в «капсуле» и не имели выхода на гражданскую промышленность. Программа конверсии была абсурдом: вместо того, чтобы сделать трансфер технологий, военные заводы заставили делать какие-то ужасные чайники и сковороды.
Посетив сегодня «Иркут», я могу сказать, что там подошли к вопросу правильно. Пять цехов уже готовы к тому, чтобы завозить в них оборудование и начинать выпуск сначала опытных образцов, а потом уже и серийных самолетов МС-21. Этот самолет нам крайне необходим. Мы потеряли внутренний рынок авиационных перевозок. На дальних маршрутах у нас 80 процентов перевозок обеспечивают «Боинги» и «Эйрбасы» — это позор для страны, которая имеет более чем столетнюю историю авиастроения. Эту ситуацию мы должны исправить, и МС-21, который будет называться Як-242, станет первой ласточкой. После этого мы должны перейти к созданию широкофюзеляжного дальнемагистрального самолета. В военной промышленности мы уже добились успеха, у нас есть самолеты, которые на равных могут драться с американской техникой пятого поколения, теперь нужно сделать то же самое в гражданской авиации.
То же самое и в других сферах. Где делают танки — должны быть тракторы и экскаваторы, делаем самолеты и вертолеты — обновляем парк гражданской авиации. Ахиллесова пята нашей промышленности в целом и ее оборонного сегмента — это радиоэлектроника, элементная база. Она у нас… совсем никакая. По многим отраслям мы ее завозим из-за рубежа, но все ведь не завезешь. Скажем, для космических аппаратов нужна радиоэлектроника категории «спейс», способная выдержать и нагрузку, и агрессивную среду. Многие страны просто перекрывают каналы вывоза в Российскую Федерацию элементной базы такого рода. Поэтому мы обязаны сделать такую промышленность у себя, или все наши планы будут обрушены.
План на послезавтра
Но не бывает универсальных инструментов, каждый инструмент заточен на то, чтобы парировать какую-то конкретную угрозу. У России есть три типа вероятных противников. Первый — это противник или коалиция противников, которые сильнее нас. Второй тип — равный нам по силе. Третий — слабее нас, и это не обязательно страна. Даже малый и слабый противник, если за его спиной стоит какой-то верзила, представляет опасность. Вы наверняка помните, как это было в 2008 году, когда за спиной Грузии стояли США, и они сумели нанести нам определенный ущерб, погибли наши миротворцы. Но мы сумели сделать так, чтобы этот верзила не влез в конфликт, и сделано это было путем крайне жестких действий и заявлений.
И каким бы ни был противник, каждому типу должно соответствовать специальное оружие — везде может пригодиться только автомат Калашникова. Первое, что может пострадать в столкновении с более сильным противником, это космическая группировка, и тогда все наше высокоточное оружие просто потеряет ориентиры. Если война будет идти против третьего типа противника, то там просто неизвестно — где он и какой он. Это как в Афганистане: сейчас он мирный дехканин, а завтра достанет оружие и станет волком. Такие есть и среди наших граждан. Танками или системой ГЛОНАСС тут не поможешь, нужно решать задачи информационной безопасности, точечно и адресно устранять угрозу, не задевая мирную жизнь тех людей, которые являются соседями террористов.
Универсальных угроз нет, а значит, нет и универсального решения. В создании оружия, как и в любом процессе, есть эволюция и есть революции. Такими революциями были последовательно: появление холодного оружия — то есть от дубин и камней к мечам и арбалетам, появление пороха, появление нарезного оружия, появление автоматического нарезного оружия, и уже в середине ХХ века — ракетно-ядерное оружие. Это было принципиально важное событие, потому что теперь страны не должны иметь общую границу, чтобы вступить в конфликт. Сейчас любая цель в глубине вражеской территории доступна и может быть поражена.
Сейчас происходит шестая революция в оружейном деле — она связана с развитием высокоточного оружия. Впервые оно проявило себя на Фолклендах, где Аргентина могла (имей она побольше ракет) потопить весь британский флот. В наибольшей степени это оружие проявило себя в 1999 году во время конфликта в Югославии, где сербская армия, не последняя в Европе, имела и желание сражаться, и мотивированный офицерский корпус — но никак не могла дотянуться до противника. Руки оказались коротки, и вся инфраструктура Югославии была разрушена именно высокоточным оружием НАТО. В недавнем прошлом то же самое случилось в Ираке и Ливии, сейчас может произойти в Сирии.
Поэтому мы должны понимать, что идти по пути развития традиционных вооружений сейчас бесполезно. Современная война будет основана не на том, что двухметровый мужчина будет побеждать врагов, а какой-то молодой человек, может быть с не очень хорошим зрением, находясь с джойстиком в руках на большом удалении от театра военных действий, будет управлять полем боя и уничтожать этих тренированных гигантов. Война будет именно такой. И Российская Федерация, с ее населением 140 млн человек и армией в один миллион, будет защищать себя по всем границам именно таким способом. У нас нигде нет спокойных соседей. Мы не сможем возложить на плечи народа непомерные военные расходы, и именно поэтому нам нужны ультрасовременные вооруженные силы, мобильные, обладающие высокоточным и дешевым оружием, способным нанести непоправимый ущерб любому агрессору.
Эта армия должна развивать и применять оружие на новых физических принципах. Раньше было три принципа: разрушение цели с помощью кинетической, тепловой или химической энергии. Сейчас есть возможности использовать более широкий спектр воздействий — от генетического до климатического, не говоря уже о магнитном, ультразвуковом, лазерном. Чтобы сохранить свою независимость и контроль над природными ресурсами, мы должны иметь именно такое оружие и именно такую армию.
Последнее, что я хотел бы сказать в этой аудитории: военно-промышленный комплекс сейчас — самое интересное, что может быть для молодого человека. И не обязательно иметь дело с оружием: кибербезопасность — это тоже наша сфера. ВПК дает реальный импульс к развитию всей экономики, и тогда мы будем понимать, что страна наша базируется не на продаже нефти и газа, а на огромном промышленном потенциале.
Записал Арнольд Ларионов, «Байкальские вести».
Фото Александра Новикова, «Байкальские вести».
На фото: Дмитрий Рогозин подробно ответил на поступившие вопросы
