Погода
Под сводами легендарного китайского храма Шаолинь монахи учатся управлять энергией «ци» и преступать в бою грань человеческих возможностей.
Последний день своей жизни Учитель провел в крошечной спальне, закутанный в сшитое женой лоскутное одеяло. В течение всего этого прохладного весеннего дня в город Яньши у подножия гор Сун стекались люди, чтобы отдать последнюю дань уважения Ян Гуй'у, человеку, обучившему их искусству боя. Некоторые из пришедших были в монашеских одеждах, и, входя в кирпичный домик Учителя, они читали молитвы.
Другие – в джинсах и кожаных мокасинах – прежде чем войти, тушили сигареты. Аккуратно причесанная седовласая жена Учителя обнимала каждого гостя как родного сына и вела через кухню, мимо топившейся углем плиты, к другим ученикам и родственникам, собравшимся у постели Ян Гуй'у.
Вот она низко склонилась над умирающим, чтобы доложить о новом посетителе – последнем ученике, которого пятнадцать лет назад Учитель принял в свою семью бойцов. «Это Ху Чжэншэн», – негромко произнесла женщина. Широкоплечий мужчина лет тридцати в спортивном костюме Nike и традиционных матерчатых тапочках склоняется над иссохшей фигуркой. «Шифу, – тихо и уважительно позвал он, употребив китайское слово “учитель”. – Вы меня слышите?» Веки старика, бледные и тонкие, как рисовая бумага, задрожали. Кажется, что его зрачки остановились на лице молодого человека – но через мгновение глаза Учителя снова закатились.
По преданию, в построенном в V веке монастыре Шаолинь индийский мистик обучил монахов серии упражнений и приемов, подражающих движениям животных.
Много раз Ян Гуй'у рассказывал Ху о своих снах: ему виделись давно ушедшие из жизни и обретшие последний приют в Лесу Пагод у монастырских стен монахи Храма Шаолинь. В сновидениях они делились мудростью, которую столетиями копили многие поколения мужчин. Это были монахи с яркими именами вроде Кулак Цветка Сливы или Ладонь Мандариновой Утки, посвятившие жизнь совершенствованию кунг-фу и вытоптавшие углубления в каменных плитах тренировочного зала храма. Каждый из них был живой симфонией движений, каждый привносил в бой что-то новое, растягивая мышцы человека до предела. Некоторые сказали бы, сверх предела. Ху подумал, что сейчас они собираются вокруг Учителя...
Ну кто бы мог подумать, что старика подведут именно легкие? Хотя он, вероятно, сам приветствовал бы такой поворот колеса жизни – последний урок смирения человеку, который обучал тому, что дыхание первостепенно для ци, или жизненной силы. Дыхание – первое, чему он учил. Вдыхай через пупок, выдыхай через нос. Ровно, контролируя себя, в гармонии с сердечным ритмом и ритмами других органов. Научиться правильно дышать, говорил Ян Гуй'y, – это первый шаг на длинной тропе высвобождения свежей струи силы ци, и тот, кто прошел этот путь, отомкнет одну из скрытых дверей Вселенной. И вот сейчас ученики прислушивались к дыханию Яна, стараясь уловить знаки того, что он собирает свою жизненную силу для предстоящего путешествия.
Дар мистика? В долине за горами Сун, в 20 километрах от дома, где лежал старый учитель, туристические автобусы высаживали очередную партию посетителей монастыря Шаолинь. Они прибыли со всех концов Народной Республики – солдаты в увольнительных, бизнесмены, выбравшиеся в корпоративные поездки, тургруппы пенсионеров, пары с детьми – все желают увидеть родину кунг-фу, величайшей легенды Китая. («Кунг-фу» означает «человек, достигший в чем-то большого мастерства». Под этим термином в обиходе периодически объединяют и китайские боевые техники – ушу, – и техники управления внутренней энергией, ци).
По преданию здесь, в построенном в V веке монастыре Шаолинь, индийский мистик обучил монахов серии упражнений и приемов, подражающих движениям животных. Монахи приспособили приемы для самообороны, а затем и для боя. Их последователи шлифовали боевое искусство на протяжении 14 веков, используя его в бесконечных битвах, отражая набеги завоевателей, поднимая или подавляя восстания. Многие из монашеских подвигов запечатлены на каменных табличках монастыря и прославлены в романах, восходящих к династии Мин.
Однако ученые считают, что в эту легенду вплетены лишь крупицы правды. Рукопашные боевые искусства существовали в Китае задолго до V века и, вполне возможно, попали в Шаолинь с искавшими там убежище беглыми солдатами. Большую часть своей многовековой истории монастырь был богатым владением с хорошо обученным частным войском – монахи сражались веками, совершенствуя боевое искусство и приумножая свою славу.
И все же они не были непобедимы. Не раз монастырь подвергался разорению. Самый сокрушительный удар был нанесен в 1928 году, когда мстительный полевой командир сжег большую часть храма, включая библиотеку. Многовековые свитки, детально описывавшие теорию и практику кунг-фу, трактаты по китайской медицине и буддистские рукописи – все погибло. Теперь наследие шаолиньского кунг-фу можно было передавать только от учителя к ученику, через людей, подобных Ян Гуй'y.
В наши дни администрация монастыря кажется более заинтересованной в раскручивании бренда Шаолиня, нежели в возрождении его души. За последние десять лет Ши Юнсин, 45-летний настоятель храма, выстроил настоящую международную бизнес-империю: гастролирующие труппы кунг-фу, проекты в кино и на телевидении, онлайновый магазин, где можно купить фирменные чай и мыло «Шаолинь», дочерние храмы Шаолиня за границей... Более того, многие из мужчин в монашеской одежде с бритыми головами, которые заведуют многочисленными кассовыми аппаратами монастыря, на самом деле никакие не монахи, а просто служащие, которым приплачивают за то, чтобы они выглядели аутентично.
Попивая чай в своем монастырском офисе, Ши спокойно объясняет, что все эти меры способствуют распространению буддизма. У Ши чуть полноватое лицо, грустные глаза и дар, присущий всем политикам, – он говорит так убедительно, что кажется: настоятель и сам глубоко верит в свои слова. «Зарегистрировав торговую марку “Шаолинь” в других странах, рекламируя традиционную шаолиньскую культуру, включая кунг-фу, мы способствуем тому, что все больше людей в мире узнают о чань-буддизме», – объясняет монах.
Самый загадочный ученик Яна. Нельзя сказать, что Шаолинь впервые обвиняют в стяжательстве. Еще в XVII веке мировой судья выступал против «величественных зданий и роскошной обстановки» монастыря. Впрочем, столь же неправильно было бы утверждать, что все монахи разделяют бизнес-подход Ши Юнсина. Однако несогласные, пытающиеся сохранить дух Шаолиня, подчас вынуждены уходить. Так, на вершине соседней с монастырем горы уединенно живет Ши Дэцзянь, 47-летний монах и самый загадочный ученик Ян Гуй’у.
Дэцзянь показывает мне свое жилище – каменную башенку на вершине отвесной скалы. Современный отшельник невысокого роста, мускулист и коренаст. На нем длинный шерстяной плащ и круглая, в монгольском стиле, шапочка, защищающая бритую голову от холодного горного воздуха. Надвигается ненастье, шерстяной плащ монаха развевается на ветру. Внезапно Дэцзянь вспрыгивает на уступ, окаймляющий скалу. Он легко двигается, замахиваясь, нанося удары, крутясь и приземляясь в нескольких сантиметрах от пропасти. Один неверный шаг – и он разобьется, сорвавшись с высоты в сотни метров. Глаза монаха расширяются, по мере того как он все больше концентрирует внимание. «Нам не дано победить смерть, – звенит, перекрывая ветер, голос Дэцзяня. Он вскидывает ногу, крепкую, как ствол дерева, над пропастью, балансируя на другой. – Но одолеть страх смерти мы можем».
Чань (медитация), у (боевые искусства) и и (медицина на основе лекарственных трав) – основа философии Храма Шаолинь. Многочисленные критики монастыря считают, что эти принципы забыты в погоне за долларами туристов.
К огромному сожалению Ши Дэцзяня, снятые туристами видеоклипы, где он показывал подобные приемы, балансируя на краю пропасти и на крыше пагоды у обрыва, попали в Интернет. И жизнь отшельника круто изменилась. Та неделя для Дэцзяня не задалась с самого начала. Команда телевизионщиков добралась до монастыря по головокружительному серпантину петляющих дорог, врезанных в горный гранит. Они привезли профессионального бойца, специализирующегося на смешанных боевых искусствах, чтобы снять его соревнование с шаолиньскими монахами (профессионал вернулся домой изрядно помятым). Команда неврологов из Университета Гонконга прибыла для изучения эффекта, который медитации Дэцзяня оказали на его мозговую деятельность. Так совпало, что монаху ко всему этому пришлось провести утомительную ночь, применяя технику использования энергии ци, чтобы облегчить страдания больного друга. И напоследок явился некий функционер Коммунистической партии из Сучжоу, который вломился в ворота и потребовал вылечить его брата от диабета.
Столь разнообразных просителей привлекли три принципа, проповедуемые отшельником. Чань (медитация), у (боевые искусства) и и (медицина на основе лекарственных трав) – основа философии Храма Шаолинь. Многочисленные критики монастыря считают, что эти принципы забыты в погоне за долларами туристов. А вот слава о бросающем вызов смерти искусстве Дэцзяня кажется основанной на фактах: разве можно совершать такое, если не занимаешься настоящими чань-у-и?
Публичный отшельник. Общаясь, Дэцзянь все время что-то делает – то пересаживает молодой кедр, то срывает листья одуванчика для салата. Огромные мускулы на его натренированных руках и ногах постоянно тихонько вибрируют: монах включает движения кунг-фу во все виды своей повседневной деятельности, от прополки сорняков до восхождения на гору. Путь Ши Дэцзяня начался в 1982 году, когда он, к девятнадцати годам неплохо освоив кунг-фу, ушел из дома и совершил паломничество в Храм Шаолинь. Подыскивая себе наставника, Ши пришел к Ян Гуй'y – и вскоре стал лучшим учеником мастера. Чем глубже он изучал бой, тем больше его начинало интересовать сопряжение кунг-фу с медитацией и китайской медициной. В конце концов Дэцзянь принял монашеский обет в Храме Шаолинь.
Ища уединения и пытаясь укрыться от растущего потока туристов, Ши Дэцзянь часто ночевал у развалин небольшой часовни на соседней горной вершине. Старейшие монахи, разочарованные коммерческими начинаниями Шаолиня, поддержали намерение Дэцзяня превратить старую часовню в уголок, где можно сосредоточиться на чань-у-и – в итоге вместо ветхой часовни возвели целый комплекс пагод.
Дэцзянь со своими учениками выращивает бамбуковые рощицы и возделывает террасные огороды, где сажает овощи и травы. Они придерживаются вегетарианской диеты и собирают полевые цветы, мхи и коренья, чтобы готовить лекарства от всего на свете – от укусов насекомых до болезней печени. Люди съезжаются сюда со всего Китая, чтобы избавиться от недугов. Они желают лечить только симптомы, говорит Дэцзянь, но «чань-у-и исцеляет всего человека. Когда человек здоров, симптомы исчезают».
Ши Дэцзянь обычно встает в 3:30 утра, занимается медитацией, затем отрабатывает технику дыхания для усиления ци. Прежде монах каждый день по шесть часов отрабатывал еще и приемы кунг-фу, но сейчас он читает лекции, собирает средства для завершения комплекса пагод, занимается с учениками и встречается с посетителями, так что на кунг-фу остается все меньше времени. Впрочем, иногда Дэцзяню приходится применять свое искусство и в жизни. Так, мне рассказывали, что однажды он одолел сразу четырех бойцов кунг-фу, организовавших на него засаду в горах.
Я спрашиваю у Дэцзяня: как же кунг-фу не вступает в конфликт с буддистским принципом ненасилия? Кунг-фу не учит насилию, объясняет он. Кунг-фу – это умение превращать энергию в силу. Когда нет противника, практика кунг-фу состоит из выполнения серии движений. Противниками становятся присущие самому бойцу кунг-фу физические и умственные недостатки. На самом деле он ведет борьбу с самим собой – и выходит из нее лучшим, чем был.
Воспитание по-спартански. Бороться с собой учит детей и Ху Чжэншэн, последний ученик Ян Гуй'y. Восемь лет назад Ху с благословления Учителя основал школу для 200 учеников на окраине Дэнфэна – города с населением 650 тысяч человек, раскинувшегося всего в десятке километров от ворот Шаолиня. Ху обучает мальчиков – и нескольких девочек – традиционным приемам, которые передал ему Ян Гуй'y. Ночуют ученики школы в неотапливаемых помещениях. В любую погоду они тренируются под открытым небом, и часто – до рассвета. Дети бьют стволы деревьев, укрепляя руки, и носят друг друга на плечах, тренируя мышцы ног. Через месяц после начала занятий ученики должны уметь делать полный шпагат. Во время тренировок наставники бьют бамбуковыми тростями по подколенным сухожилиям тех, кто не достиг нужной формы или мало старается.
На вопрос, не ожесточает ли учеников такое суровое обращение, Ху улыбается: «Это вкушение горечи. Они понимают, что от этого становятся только лучше». Ху стремится воспитать волю, закалить характеры мальчиков и научить их чести. И, несмотря на суровые условия, от Ху уходит немного учеников. Отчасти, наверное, это обусловлено тем, что с ребят из бедных семей Ху берет деньги только за еду.
Ху Чжэншэн мальчишкой сходил с ума по фильмам кунг-фу, упиваясь искусством Брюса Ли и Джета Ли и мечтая, как отомстит бандитам в своей деревне. В одиннадцать лет он уговорил родителей, чтобы его отдали на обучение в Шаолинь. Там он стал слугой у тренера одной из выступавших команд, который позже и познакомил его с Ян Гуй'y.
«К тому времени, когда я познакомился с Шифу, я уже знал несколько традиционных приемов, – говорит Ху. – Но он обучил меня теории, на которой строится исполнение этих движений. Почему следует двигать рукой именно так, а не иначе. Почему твой вес должен быть сосредоточен на определенной части ступни». Xу встает, чтобы проиллюстрировать свои слова. Как он объясняет, первый удар – это что-то вроде шахматного хода, когда предугадывается ряд возможных контрударов. «Неважно, как ответит противник: я готов блокировать его и нанести второй, третий и четвертый удары, и каждый из них целю в точку пережатия», – говорит Ху. Он демонстрирует, как это делается, в медленном темпе. «Ученик может освоить эту технику за год. Но чтобы сделать это вот так – тут его ладони и локти сливаются на полной скорости в одно пятно, – надо потратить долгие годы». По его словам, движение должно стать автоматическим, точным и максимально мощным без ущерба равновесию.
На пороге офиса появился юноша в школьной форме сизого цвета и кроссовках, чтобы сказать: кто-то из учеников вывихнул щиколотку. К тому времени, когда Ху подошел его осмотреть, пострадавший уже возобновил тренировку, стискивая зубы при каждом ударе ногой по тяжелому мешку. Ху одобрительно кивает: «Он учится вкушать горечь».
Сегодня в Дэнфэне «учатся вкушать горечь» почти 50 тысяч учеников: за последние двадцать лет здесь возникло около 60 школ боевых искусств. Их высокие здания, украшенные фресками с изображениями бойцов кунг-фу, драконов и тигров, растут в городе как грибы после дождя. В школы приходят мальчики, а в последнее время и девочки от пяти до двадцати лет из всех провинций и социальных слоев Китая. Одни едут сюда в надежде стать звездами кино или спорта, другие – чтобы усвоить навыки, которые помогли бы получить хорошую профессию военного, полицейского или охранника. Есть и те, кого направили родители, желающие приобщить чад к дисциплине и упорному труду.
Шесть дней в неделю, одиннадцать месяцев в году школьные дворики заполняются сотнями учеников в одинаковых тренировочных костюмах. Дети, рожденные уже в новом Китае, строятся ровными рядами и практикуют древнее искусство кунг-фу. Лица их обращены вперед, спины выпрямлены, удары руками и ногами синхронны. Звонкими голосами они оглашают утренний воздух, повторяя ритмические фразы наставников, и вряд ли думают о том, что их занятия – результат невиданного современного возрождения кунг-фу, совпавшего с возрождением самого Китая как международной силы.
В день, когда Ян Гуй'y отошел в вечность, десятки его учеников собрались в Яньши, в украшенном яркими цветными бумажными венками доме. Воздух наполнился шипением и хлопками фейерверков, предупреждающих мировых духов о скором прибытии к ним Учителя. Ребята из школы Ху показывали классические упражнения кунг-фу – это были ученики ученика Ян Гуй'y. Как сказал бы Учитель, колесо жизни совершило полный оборот.
Текст: Питер Гуин Фотографии: Фритц Хоффманн.
"Байкал24"
опубликовано в
