Погода
Архивные материалы о работе городского совета депутатов трудящихся с 1943 по 1945 годы свидетельствуют, что в Улан-Удэ была жесткая и эффективная власть — как того требовали законы военного времени. И именно эта власть, чутко реагируя на положительные изменения в расстановке сил на фронте, определяла жизнь столицы Бурят-Монгольской АССР, все больше корректируя ее движение в русло восстановления и развития.
И если весной 1943 года самой важной заботой городского совета трудящихся была заготовка дров, на что было ориентировано буквально все население Улан-Удэ, то в январе 1945 года, когда фашистские войска были вышвырнуты за пределы Родины, а до Великой Победы оставалось немногим более 3-х месяцев, депутаты решали вопрос о выделении почти 500 тысяч бюджетных рублей на озеленение, благоустройство скверов, улиц и площадей и строительство набережной Селенги.
Даешь стране дрова!
В мае 1943 года депутаты городского совета трудящихся критиковали население и домоуправления за “недостаточную инициативу” в заготовке дров. Досталось и руководителям предприятий и организаций, которые выделяли для работы в лесу жалкое количество рабочих рук. Например, начальник топливного отдела мясокомбината товарищ Романов из 83 человек, работавших на лесозаготовках, оставил лишь 30. Нарком земледелия товарищ Балков послал на лесозаготовки 2 вместо 23 человек.
“Работать должны все!” — звучало на сессии, поскольку отопительный сезон 1943-1944 годов — это “важнейшая хозяйственно-политическая задача военного времени, направленная на укрепление тыла и обеспечение заказов фронта”.
Чтобы обязательства были выполнены (а еще лучше перевыполнены), принято решение развернуть “массово-политическую работу среди лесорубов, для чего организовать красные уголки, обеспечив их газетами и журналами”. И даже — регулярный выпуск стенгазет “для широкой популяризации опыта работы лучших лесорубов”. Главным призом в таком социалистическом соревновании должно было стать переходящее Красное Знамя Совнаркома БМАССР. Впрочем, фактов настоящего трудового подвига было несоизмеримо больше: многие коллективы предприятий в ту заготовительную кампанию выдавали от 143 до 350 процентов сверх плана.
Собравшись для подведения итогов в августе того же года, депутаты констатировали, что “город должен был заготовить до 1 ноября 85000 мі. Заготовлено по состоянию на 1 августа 64000 мі. План городом выполняется с некоторым превышением. Но мы не выполнили план дровозаготовок в соответствии с решением 9 сессии горсовета, которое установило окончательный срок 1 августа, и в соответствии с планом нами недодано 21000 мі”. Некоторые депутаты возложили за это ответственность на исполком, который, по их словам, “действовал несмело, вяло, не мобилизовал население, не организовал общего подъема”.
Правила поведения учащихся
Примерно в это же время горсовет впервые с начала войны обратил пристальное внимание на обучение детей. Подводя итоги работы улан-удэнских школ за первое полугодие 1943-44 учебного года, депутаты отметили, что “за два года войны советской школе пришлось выдержать серьезные испытания, но она нашла в себе достаточно сил и средств, чтобы успешно преодолеть все трудности, вставшие перед ней”. И хотя большинство учреждений образования было временно отдано под спецразмещение, школа заменила детям семью, организовав ребят на общественно-трудовую деятельность в помощь фронту и тылу. А “успеваемость учащихся не понизилась, и даже в значительном количестве школ повысилась”, — констатировала сессия горсовета.
И, тем не менее, пришлось признать, что из 11930 учащихся 2312 имеют оценки “плохо” и “очень плохо”. Успеваемость в некоторых школах составляла от 69 до 71 процента, а, к примеру, весь Железнодорожный район показал ее на уровне 75,6 процента в среднем. “Это положение обязывает нас вскрыть причины, которые приводят отдельные школы к таким неудовлетворительным итогам”, — отметили депутаты.
Для исправления ситуации было принято решение ввести раздельное обучение девочек и мальчиков, что в первую очередь должно способствовать укреплению дисциплины, и, как следствие — успеваемости детей, особенно “мужского населения”. Учащиеся школ неряшливы, небрежны, в классах сидят в пальто, шапках, в общении друг с другом и с учителями грубы. Из-за плохой дисциплины срываются уроки. В общественных местах школьники “выражаются, курят, устраивают драки…”. Поэтому “правой рукой” директоров школ в борьбе за дисциплину должны стать военруки. Не говоря уже “о повышении личной ответственности и заинтересованности” рядовых учителей, “которые ходят в школу лишь за тем, чтобы дать уроки”.
В конечном итоге депутаты разработали ряд превентивных мер, одной из которых стало повсеместное внедрение так называемых “правил поведения учащихся”. Городской совет призвал всех, начиная от родителей и родительских комитетов, заканчивая ответственных чиновников и учительства, “сделать все для устранения имеющихся недостатков, улучшения всей системы учебной и воспитательной работы, способствуя тем самым воспитанию горячо любящих и преданных Родине мужественных граждан-патриотов”.
Все для здоровья!
Еще одна детская тема, которой к излету военных лет было уделено повышенное внимание депутатами Улан-Удэнского городского совета, — это тема здоровья. В октябре 1944 года на 14 сессии депутаты отметили “значительный рост за годы Отечественной войны сети лечебных и детских учреждений города”. Если в 1940-м году в Улан-Удэ насчитывалось всего 5 больниц, то в 1944-м их количество выросло до 8. Число яслей увеличилось с 23 до 28, а молочных кухонь — с 3 до 8. Но, что самое удивительное, за годы войны была “значительно снижена заболеваемость и смертность среди детского населения”.
Укрепить полученные результаты должен был план по дальнейшему оздоровлению горожан, принятый депутатами городского совета. Среди предложенных к обязательной реализации мер были не только организационные (навести порядок, поднять культуру ухода за больными, создать необходимый уют в палатах, иметь газеты, журналы, книги для больных и проч.), но и вполне конкретные. В частности, принято решение организовать курсы медсестер, “оживить” работу научного сообщества врачей, открыть комнаты гигиены женщин, расширить сеть молочных кухонь “с расчетом полного обеспечения нуждающегося контингента”. А также предусмотреть в плане оздоровительных мероприятий на 1945 год открытие детского соматического санатория, дома отдыха для работающих подростков и дома отдыха для беременных женщин Улан-Удэ.
Благоустройство — ударный фронт!
Пятнадцатую сессию горсовета, прошедшую в январе 1945 года, в этом смысле можно было бы назвать исторической. Она почти полностью была посвящена благоустройству Улан-Удэ, внешний вид которого за годы войны порядком поистрепался. Товарищ Бирюков, исполняющий обязанности председателя исполкома горсовета, докладывал, что в 1944 году “план благоустройства был осуществлен с большим перевыполнением” — по отдельным работам перевыполнение составило до 250 процентов. К примеру, при заводе №99 был организован парк с танцевальной и детской игровой площадками, полностью оборудованный электроосвещением и радиофицированный. Кроме того, оборудован спортгородок с футбольной, тремя волейбольными, городошной и баскетбольной площадками. В Городском, Железнодорожном и Пионерском садах произведен ремонт летнего инвентаря, дополнительно высажено около 2 тысяч деревьев и кустарников.
“В то же время следует сказать, что еще остаются неотложные работы, которые предстоит сделать в текущем году, чтобы иметь право сказать, что Улан-Удэ действительно стал благоустроенным культурным центром”, — отметил товарищ Бирюков. При этом он покритиковал население Улан-Удэ, которое, по его словам, варварски относится к зеленым насаждениям. Только из одной организации “Зеленхоз” в 1942-1944 годах было взято для озеленения 71800 саженцев и кустарников, из которых сохранилась лишь половина. “Есть такие участки, где от посадки прошлого года не осталось ни одного дерева. Такое же положение мы можем наблюдать в части сохранности ограждений газонов и других видов благоустройства”.
В 1945 году решением Улан-Удэнского городского совета трудящихся на благоустройство и очистки столицы было выделено почти полмиллиона рублей. И это не считая еще 170 тысяч, которые должны были потратить предприятия и организации Улан-Удэ. По этому поводу в решении сессии сказано: “…Сосредоточить неослабное внимание…, пресекая всякую нерадивость руководителей организаций, управдомов, комендантов и отдельных лиц, решительными мерами воздействия, поставить задачей закончить в основном очистку города от нечистот к годовщине освобождения Бурят-Монголии от белогвардейщины и интервентов”.
Здесь же на сессии горсовета впервые прозвучала идея возведения городской набережной: “Необходимость этого грандиозного по своему объему работ сооружения совершенно очевидна, — говорилось на сессии. — Город Улан-Удэ расположен на стыке двух рек, и ни на одной из этих рек мы не имеем благоустроенной набережной”.
Иными словами, идея строительства набережной превратилась для Улан-Удэ в буквальном смысле исторической традицией. Тогда, как и сейчас, на месте предполагаемой набережной была одна большая свалка: “Самые лучшие по своим природным условиям места отдыха превращены в места свалок, и трудящееся население лишено возможности культурного отдыха в черте города”. Депутаты признали, что “осуществление этого большого сооружения потребует огромных капиталовложений и массового привлечения к трудовому участию всего населения города и, конечно же, правительства республики”.
Станислав Белобородов.
(При содействии Национального архива Бурятии и пресс-службы Улан-Удэнского городского совета).
