Погода
Больше половины мужчин Верхнего Жирима живут вне закона. Они вынуждены заготавливать дрова, незаконно вырубая горелый лес
«Да, мы черные дровосеки, посмотрите, все в саже», — невесело шутят жители Верхнего Жирима. Уже много лет их кормят дрова, которые они заготавливают в лесу, поврежденном пожаром
В деревне есть порядка 30 грузовых машин, владельцы которых работают в лесу. Каждый из них дает работу еще двоим таким же безработным. Тарбагатайский район в числе первых снабжает дровами частный сектор столицы республики. Но большинство людей делает это незаконно, так как любая заготовка древесины является предпринимательской деятельностью. Уже который год республиканские власти пытаются навести порядок в сфере оборота древесины в Бурятии. И простые сельчане прочувствовали это на себе в первую очередь. Многочисленные рейды дают свои результаты. Но люди уверены, что им перекрыли воздух, а шансов легализоваться у них не осталось. Для этого надо создать свое ИП и бороться за деляны на аукционе. Побеждают там, как правило, предприниматели, которые имеют влияние и могут козырять более высокой ценой.
«Горбатимся на железки»
На одной из улиц Верхнего Жирима собрались старые грузовики, купленные еще в советские времена. Водители — мужчины с черными от въевшейся сажи руками. У многих есть дипломы и желание работать, вот только самой работы нет.
Георгий Трифонов как никто понимает, что в 50 лет он ее и не найдет. А поднимать на ноги старшую 15-летнюю дочь и младшую, которой два года, никто, кроме него, не будет. Болея всем сердцем за родную деревню, мужчина не выдержал: слег в кардиологию республиканской больницы.
В небольшом двухкомнатном доме стоят новые пластиковые окна — одно из немногих приобретений семьи. Разваливается завалинка, по полу очень сильно дует, поэтому печь приходится топить по несколько раз, объясняет супруга Любовь.
Да какой бизнес-то! Горбатишься в основном на железки да на еду. Какой это — бизнес? Заправиться туда уехать тысяча, оттуда тоже. Ну за пять продаст даже, надо работникам заплатить, пилу заправить, и остается две-три тысячи. А он же не каждый день ездит. Они думают, что мы миллионами тут ворочаем, — рассуждает супруга Трифонова.
Похожая история у каждого второго жителя села. На дровах живут и пенсионеры, и молодые. В Верхнем Жириме большинство безработные. Роль «градообразующих предприятий» выполняют школа да больница. В селе полгода назад закрыли «стардом», дом для престарелых, без работы остались еще почти 40 человек, в основном женщины.
Я всю жизнь отработал в колхозе. Тогда никто не бедствовал. Я пенсионер, — лет пять вожу дрова, — говорит 60-летний Василий Дорофеев. — Мне дочка с городу дала машину. Пенсия у меня 4 тысячи. А что я на них сделаю? У меня четверо детей, их учить надо, двое студенты, в городе живут. Вот они приехали, я им по две тысячи разделил, и все.
«Никому до нас нет дела»
По закону одна семья имеет право по договору купли-продажи лесных насаждений заготовить 20 кубометров дров в год. Но только для личного пользования. Хотя на деле многие продавали и продают эти дрова, чтобы жить.
Сельчане нанимаются и грузчиками, получая за одну машину 300 рублей. В семье Ирины Емельяновой это был единственный заработок.
Мы и жили только на это, — говорит Ирина Емельянова. — У меня двое детей 6 — и 7 лет, я нигде не работаю. У нас на таком заработке почти полдеревни живут. Сейчас мы вообще без работы сидим. Ходим калымим, где избу побелить, покрасить.
По данным милиции, ежедневно из Тарбагатайского района в сторону Улан-Удэ проходят до 50 машин с дровами. Распоряжением президента создана рабочая группа, которая должна урегулировать поставку дров, сделав ее легальной.
С ужесточением контроля люди все острее ощущают свою безысходность. Многие платят штрафы и отдают кредиты за конфискованные бензопилы. И снова идут в лес. Привычный для них заработок стал нелегальным, а альтернативы никакой нет.
Мы брошенные, никому до нас дела нет. Была бы другая работа. Но ведь ее — нет. Понимаете? У нас же семьи у всех, — говорит Георгий Трифонов. — Жить-то нам надо.
Люди не понимают, почему никому не нужный горелый лес и валежник трогать запрещают, а на вывоз деловой древесины закрывают ¬глаза.
В это же время деловой лес сдается по 500—700 кубов, пилится и увозится в — сторону Улан-Удэ. И никто не запрещает. А я приехал валить валежник, который ветром с корнем в болото завалило. А мне лесная полиция говорит: все, брат, попался. Пусть он лучше сгниет, а тебе его не отдадим, — говорит Роман Дорофеев.
«Приходите завтра!»
Некоторые все же пробовали работать по правилам. Но потерпели неудачу.
Я рад работать. У меня ИП открыто. Да это ИП просто бумажечка — сходить и — подтереться. Билета все равно нет. А где я возьму этот лес-то? Говорят, открывай ИП, плати налоги. Так ты мне дай лес! — горячится 33-летний Андрей.
На дверях лесничества, где выдают договоры купли-продажи, уже неделю висит красноречивое объявление: «Приходите завтра!». Вернувшийся с обеда лесничий срывает листок, смущенно объясняя: «Это дети балуются». Чтобы отвести деляну для личного пользования, приходится изрядно побегать, возить лесника в лес, искать лесопатолога.
Пусть они дадут нам на год билет, установят на него цену с учетом налогов. — Чтоб я его возил, и декларацию напишу, дайте мне 200—300 кубов на год и чтобы меня никто не останавливал. Делов-то тут! — говорит Андрей.
В лесничестве считают, что предприниматели должны более осознанно подходить к своему бизнесу.
Если я поставлю себя на место индивидуального предпринимателя, я буду — планировать свой бизнес, я буду брать не только горельник, буду выписывать березу, готовить ее летом, сушить и торговать в сезонный период, — говорит Дмитрий Дрыгин, ведущий инженер Заудинского лесничества.
Конкуренции на аукционах нет?
В лесничестве ситуацию, конечно, рассматривают с буквы закона, аргументируя, что любая заготовка древесины является предпринимательской деятельностью. На дровах республика теряет немалые деньги. В 2009 году те, кто легально занимался заготовкой дров, принесли в казну налогов на 100 млн. рублей. Для простых лесорубов там видят один выход — создать свое ИП и участвовать в аукционах. В прошлом году с весны такой возможности не было, так как процедура аукционов была упразднена. Но 3 декабря 2009 года был принят Закон РБ «Об исключительных случаях заготовки древесины ...», и они вновь возобновились. Теперь для государственных и муниципальных нужд разрешено вырубать лес в ряде случаев, в том числе и когда лес поврежден пожаром. С начала 2010 года на территории Заудинского лесничества Тарбагатайского района прошло уже три аукциона. Продано более 20 лотов насаждений объемом порядка 3,5 тысячи кубометров. 1 февраля на аукционе деляну на 600 кубометров горельника в районе Верхнего Жирима получила известный в Тарбагатае предприниматель Бродникова.
Больше претендентов на конкурс не было, — говорит Дмитрий Дрыгин. —
25 февраля будет следующий аукцион, на который выставлено 670 кубов горельника. И на него пока есть только один заявитель.
Многие жители Верхнего Жирима и знать не знают, что такие аукционы вновь разрешены. В лесничестве считают, что это недоработка главы местного поселения. А если и знают, то уверены, что шансов выйти победителем нет никаких, ведь главный показатель — цена.
Выигрывают те, у кого есть деньги, у кого уже бизнес давно поставлен. А нам — там ничего не светит, — уверен Георгий Трифонов. — Мы, получается, враги, со всеми в состоянии войны.
В лесничестве уверяют, что это не так
Выбор у нас огромен, — говорит Дрыгин. — Выиграть может — любой.
Некоторые безработные все же решаются создать свое ИП, получив 58 тысяч рублей на старт. Но многие жители Верхнего Жирима к такой перспективе относятся скептически.
С этих денег сразу заставляют заплатить налогов 12 тысяч на год вперед, — — говорит Георгий Трифонов. — Вот если бы от них освобождали поначалу. Они же нет, сразу давай. В общем, умом Россию не понять.
Дмитрий Дрыгин считает заготовку дров очень выгодным бизнесом, доход от которого в три раза больше, чем от вырубки зеленого леса.
Поэтому все и занимаются, — говорит он. —
У безработных жителей Верхнего Жирима на этот счет своя математика.
Это горбатый, кровавый бизнес, — говорит Георгий Трифонов. — Впереди только — черная туча, мы никакого просвета не видим. А безработный на все пойдет, лишь бы прокормить свои семьи.
Улан-Удэ — Верхний Жирим.
Жители Верхнего Жирима считают, что им не оставили никакого выбора / Фото А. Огородник.
Автор: Татьяна Воронина
