Погода
Леонид ЮЗЕФОВИЧ: «Атаман Семёнов – личность симпатичная».
Год назад, проводя Интернет-голосование «Имя Забайкалья», наша редакция невольно вызвала бурную дискуссию, посвящённую атаману Григорию Семёнову. Идеи забайкальского «батьки» нашли тогда отклик в сердцах многих забайкальцев. В чём же это атаманское обаяние? С таким вопросом мы обратились к Леониду ЮЗЕФОВИЧУ – обладателю премий «Большая книга» и «Национальный бестселлер», для которого атаман Семёнов и барон Унгерн – ещё и персонажи собственных книг.
Морозное воскресное утро. Ночью в столице выпал снег, укутавший тихие дворики Вадковского переулка. Здесь, в небольшом, но уютном кабинете московской квартиры Леонида Юзефовича, в окружении книг и буддийских реликвий, мы и ведём этот разговор.
Леонид Абрамович, в этом году вы переиздали «Самодержца пустыни» - книгу, рассказывающую о бароне Унгерне. Что заставило вновь обратиться к этой фигуре?
- «Самодержец» не публиковался с 1993 года. За последнее время я полностью переписал этот текст, исправил фактические ошибки и добавил то, что раньше не знал или знал, но не пытался осмыслить. Кроме того, в книге появились ранее не публиковавшиеся фотографии. Есть среди них и те, что прислали из Забайкалья.
Барон Роман Унгерн, столь ярко проявивший себя в годы гражданской войны на просторах Забайкалья и Монголии, прославился не только своей жестокостью, но и идеей «свет с Востока» - небывалым утопическим проектом спасения умирающей европейской цивилизации. Интерес к этой теме никогда не охладевал на Западе, привлекая к белому генералу внимание евразийцев, консерваторов, монархистов, неофашистов и представителей других политических движений. К тому же барон стал мифологическим образом, активно эксплуатируемым в массовой культуре. 1 марта 2005 года в Латвии, в Даугавпилсе, были расклеены листовки со списком кандидатов в члены городской Думы от «Партии мёртвых». Здесь Унгерн фигурировал в одной компании с Че Геварой, Чапаевым, Махно, Маяковским и другими. А в конце 1980-х в Париже выходила серия комиксов о командире Азиатской дивизии.
В то же время Унгерн – фигура историческая. Что я могу конкретно о нём сказать? Садистом он не был, но был очень жестоким человеком. В чём разница? Садист – тот, кто получает удовольствие от боли других. Барон никогда не присутствовал ни при одной казни, которая совершалась по его приказу. Но то, что он отдавал такие приказы, - правда. То, что по его заданию сжигали людей, - правда! Но здесь не садизм, здесь некая изощренно-извращенная вера, что мир настолько погряз в грехе, что исправить его можно лишь жестокостью. Унгерн страдал от такой мысли, она его невероятно мучила. Он считал, что очистить мир от греха, выполнить самую грязную работу – его долг. В этом есть некое маниакальное мессианство.
Вы – не только писатель и историк, но и сценарист. Были предложения написать сценарий для фильма об Унгерне?
- Их число уже перевалило за десяток, но все они упираются в деньги. Хороший фильм о бароне – очень дорогая картина. Поэтому, кто из продюсеров смету ни подсчитает - прослезится и отказывается от этой мысли. Хотя белый генерал прежде не раз становился персонажем фильмов. Можно вспомнить советские ленты «Его зовут Сухэ-Батор», «Исход», «Кочующий фронт», телесериал «Вепрь» и немецкую картину «Мизинец Будды», снятую по мотивам романа «Чапаев и пустота» Виктора Пелевина.
В новом издании «Самодержца» больше рассказано и об атамане Семёнове.
- За годы, прошедшие с 1993 года, мне удалось встретиться с родственниками героев моей книги. Я познакомился с внучатым племянником Григория Семёнова. Личность атамана кажется мне довольно симпатичной, хотя я и не разделяю популярного стремления поднимать его на щит монархического движения.
Приведу малоизвестный факт, благодаря которому на Григория Михайловича можно взглянуть с неожиданной стороны. Знаете ли вы, что Семёнов, с детства хорошо знакомый с монгольским языком, перевёл на него стихи Пушкина и Тютчева? Причём весьма недурно. Вот вам и «тупой, неграмотный казак». Он, как и любой человек, обладал недостатками. Чего стоит его тщеславие: мемуары Семёнова, скромно названные «О себе», - ода самолюбию.
Почему атаман не соотносится с «белым движением»? Потому что Семёнов – не монархист. Он – сепаратист, местный князёк, который долгое время отказывался признавать Колчака и его правительство. Атамана вполне устраивала роль полновластного правителя независимого государства. Этот семёновский сепаратизм и привлекает, на мой взгляд, современных забайкальцев. Ведь о вашем крае сегодня забыла и Москва, для которой вы – далёкий мираж, забыл и Пекин, переставший «смотреть на Север». Таким образом, Бурятия, Забайкалье и Монголия вновь оказались наедине с собой. Естественно, что есть люди, которым в такой ситуации импонируют идеи сепаратизма. И если правительство не обратит на вас, наконец, внимание, то до добра эти идеи не доведут!
Добавлю, что атаман Семёнов – главный исторический бренд Забайкалья. Кого из ваших земляков ещё знает вся страна? Удивительно, что в Чите до сих пор нет мемориальной доски, к примеру, на здании, где находился генштаб семёновской армии. Это часть истории, которую стоит увековечить. В жизни вашего края Григорий Михайлович сыграл роль большую, чем, предположим, Александр Невский.
Наше общество, где 70 лет существовало всеобще-положительное отношение к «красным», сегодня кренится в сторону «белого реванша». Как вы относитесь к таким подвижкам?
- Мне кажется, нам пора успокоиться. Я не сторонник «белых» или «красных». И среди «белых» были замечательные люди и мерзавцы, и среди «красных» - то же самое. Сбавить пар – вот, что важно. Вы можете себе представить, чтобы во Франции до сих пор люди делились на якобинцев и жирондистов? Нет. И нам пора угомониться и спокойно взглянуть в прошлое, где все участники – наши предки.
В 2009 году за роман «Журавли и карлики» вы были удостоены литературной премии «Большая книга». Над чем работаете с тех пор?
- В планах – написание двух биографических книг об участниках гражданской войны Анатолии Пепеляеве и Иване Строте. Если первый – самый талантливый колчаковский генерал, то второй – большевик и латышский стрелок. Оба оставили свой след и в Забайкалье: Пепеляева здесь приговорили к десяти годам тюрьмы, а Строт участвовал в ограблении читинского банка. Кроме того, потихоньку пишу книгу о греческой революции 1821 года – этой темой интересуюсь очень давно.
Леонид Абрамович, сегодня, в условиях постмодернистской культуры, принято всё подвергать сомнению. В том числе и величие собственной страны. У вас, как у историка, есть рецепт воспитания патриотизма?
- Боюсь, что ничего, кроме банальностей, вам не скажу. Громко объявлять себя патриотом – это крик. А кричат обычно люди, не слишком уверенные в себе. Да, для патриотизма нужна основа, но какая? Я знаю, у школьников большой прилив чувств вызывает тот факт, что вертолёт – изобретение русского человека Сикорского. Что телевизор тоже изобрел русский учёный Нипков. И что Антарктиду мы открыли. И что русская литература – одна из самых читаемых в мире. Конечно, наши социально-экономические успехи вряд ли дадут повод для гордости. Но у России есть то, чего нет в других странах. Скажем, опыт сплачивания различных народов в единое государство. Русскому характеру и российской истории национализм в грубой форме несвойственен. И мы можем гордиться тем, что смогли создать такую страну.
Справка:
Леонид ЮЗЕФОВИЧ родился в 1947 году в Москве. Детство и юность провёл в Перми. После окончания исторического факультета Пермского университета служил в армии в Забайкалье. Здесь впервые заинтересовался буддизмом, Монголией и личностью барона Унгерна. Литературная известность пришла к Юзефовичу после издания цикла исторических детективов о сыщике Путилине. В 2002 году появился детективный роман «Казароза», вышедший в финал престижного конкурса «Русский Букер». За роман «Журавли и карлики» Леонид Абрамович был признан лауреатом премии «Большая книга». Юзефович работает для телевидения: написал сценарии для сериалов «Гибель империи», «Казароза», «Сыщик Путилин».
Илья Баринов
