Валерий Гулгонов: “Для Бурятии Тунка — это Сочи”

Согласно закону РФ “Об особо охраняемых природных территориях”, государственное учреждение национальный парк, к которому относится ФГУ “Тункинский национальный парк”, — это природоохранное, эколого-просветительское и научно-исследовательское учреждение.

А сам парк — территория, включающая в себя природные комплексы и объекты, имеющие особую экологическую, историческую и эстетическую ценность. Предназначены они для использования в природоохранных, просветительских, научных и культурных целях и для регулируемого туризма. Директор национального парка “Тункинский” Валерий Гулгонов в своем первом интервью нашей газете рассказал, как он, являясь экологом и руководителем в одном лице, видит пути развития национального парка.

Справка «МК»

Национальный парк “Тункинский” образован на территории Республики Бурятия в 1991 году, его площадь составляет около 1,2 млн. гектаров. На территории национального парка насчитывается 250 видов растений, 200 видов птиц, 47 видов млекопитающих, 16 видов рыб, 5 видов пресмыкающихся и 4 вида земноводных, многие из которых занесены в Красную книгу РФ, среди них — снежный барс, северный олень, беркут, кречет, сапсан, черный аист.

— Валерий Енжапович, прошло два года, как вы приступили к руководству Тункинским национальным парком, и уже можете рассказать нашим читателям о реальной ситуации в парке. Какие основные проблемы стоят перед парком сегодня?

— С момента назначения наша дирекция окунулась в атмосферу долгого реформирования, что вообще-то является общероссийской бедой. В 2008 году, когда я приехал на свою родину из Улан-Удэ, приступив к руководству, Тункинский национальный парк в течение полугода передавали от одного ведомства к другому. И лишь 31 декабря 2008 г. было подписано распоряжение о передаче нас из Росприроднадзора в министерство природных ресурсов и экологии РФ. Практически все начало 2009 года нас лихорадило в связи с тем, что финансовые средства, необходимые для нашего функционирования, находились у прежнего ведомства. Вдобавок в прошлом году в связи с экономическим кризисом стране в федеральных учреждениях прошли сокращения кадров, а численность Тункинского нацпарка с 2007 года сократилась со 173 человек до 121. Тем не менее мы увеличили долю сотрудников парка, имеющих высшее образование, с 35 до 45 человек, ведь работать приходится в сложных условиях, где требуются обширные знания.

Мы сразу же активизировали работу в области профилактики экологических нарушений и создания условий с тем, чтобы люди, живущие в Тункинском районе, и приезжающие к нам туристы не нарушали природоохранного законодательства! Это главное на сегодняшний день. Большой блок вопросов, который мы решаем постоянно, связан с использованием лесных ресурсов.

С 2008 года в стране была отменена прежняя система выписки лесобилетов и переход на заготовку древесины по договорам купли-продажи. Мы провели большую разъяснительную работу с муниципалитетами, ведь обеспечение дровами населения — вопрос местной власти, парк только выделяет лесные участки. И сегодня получается, что бабушка, живущая в селе Туран, чтобы заготовить дрова, вынуждена проходить крайне сложную процедуру. Идет к нашему участковому инспектору, откуда все заявки направляются в райцентр, там мы их оформляем, а затем… едем за 500 километров в Улан-Удэ подписывать в управление Росприроднадзора по РБ договоры купли-продажи дровяной древесины. То же самое по деловой древесине — у тех, кто заготавливает лес для строительства своих домов. Естественно, что мы не можем часто гонять машину в такую даль, однако ездить все же приходится и наш сотрудник тратит по четыре дня на подобные поездки. Уже второй год мы просим передать эти функции на места, ведь это парк отводит деляны и от имени государства нам делегирована эта обязанность. Но воз и ныне там. Хотя выход все же есть — необходимо, чтобы в Тункинском районе появилась одна ставка сотрудника Росприроднадзора, который бы решал эти вопросы на месте, без волокиты.

До 2007 года у муниципалитета имелось право выписывать лимиты на вырубку леса, а с принятием новой редакции Лесного кодекса это право передали Тункинскому национальному парку. Естественно, району это не нравится, но закон есть закон.

Кроме того, у парка есть возможность обеспечивать дровами население при уборке захламленности, вырубки гари. Например, в 2008 году в районе случился большой ветровал и только в прошлом году в районе работало 15 бригад по уборке леса! Оттуда идут дрова населению, деловая древесина, работают пилорамы.

Но есть одна проблема. По закону на территории национальных парков нацпарки “обеспечивают нужды граждан”. Это говорит о том, что мы даже школе или детскому саду не вправе официально выписать дрова. Но ведь мы не можем оставить их без топлива! Поэтому пока вынуждены выписывать дрова на работников того же детского сада. Но мы надеемся на изменение ситуации в скором времени. С вводом в действие нового Лесного кодекса мы приняли первый среди национальных парков России лесной регламент и завершаем разработку плана освоения лесов Тункинского нацпарка. После проведения в течение полугода экспертизы и принятия плана у нас появится возможность на месте выделять юридическим лицам дровяную и деловую древесину.

— Тункинский район считается лесным, а как обстоят дела с охраной лесов от пожаров?

— В парке работают четыре инспекторских участка — Зун-Муринский, Кыренский, Туранский и Аршанский, на инспекторах которых лежит обязанность борьбы с лесными пожарами.

Нагрузка на одного инспектора у нас самая большая в Сибирском федеральном о круге. Ведь в зоне нашей ответственности 1 миллион 26 тысяч гектаров леса! Безусловно, здесь необходима авиационная охрана, но денег на тушение пожаров выделяется из федерального бюджета всего 500 тысяч рублей. Но что такое 500 тысяч рублей? Этих средств не хватит даже на один полет до Тунки с ближайшего к нам иркутского аэродрома.

— Да, негусто. 500 тысяч рублей в год на такое непростое дело…

— Реально мы расходуем в полтора раза больше средств на тушение пожаров. Средства зарабатываем сами. Ситуация нелегкая, однако нам удалось за последние годы существенно уменьшить количество пожаров — с 35 в 2007 году до 27 в 2009-м. Значительно уменьшилась и площадь, пройденная пожарами. Если в 2007 году сгорело 4 тысячи 28 гектаров леса, то в 2009-м — 270 гектаров.

— Кроме пожаров свой вклад в уничтожение лесов вносят и браконьеры?

— Да, это так. Ведь сегодня что происходит — люди ночью, вооружившись китайскими фонариками и бензопилами, валят лес, а затем везут в Иркутскую область, в п. Култук, где бизнесмены из КНР все это скупают. Мы проводим регулярные рейды совместно с правоохранительными органами и выявляем все больше и больше подобных фактов. Если говорить в целом об экологических нарушениях, то в 2009 году по сравнению с показателями 2007 года в пять с лишним раз выросло число уголовных дел, возбужденных правоохранительными органами по выявленным нашими инспекторами нарушениям. Однако если не изменить отношение населения к браконьерам, к ночным лесорубам, мы и дальше будем, что называется, бить по хвостам.

— Недавно прокуратура распространила информацию о том, что в Тункинском национальном парке уничтожается рыба-ленок…

— Ни одного факта того, что человека поймали с ленком, нет. При проверке Росприроднадзором обнаружено три неверно оформленных разрешения, куда вписали ленка. Эти документы аннулированы, работник, который по ошибке написал это, наказан. Это было только на бумаге.

— Кстати, прокуратура также распространила сообщение, что госинспекторы выдали 90 разрешений на отстрел 3,2 тыс. зайцев в Тункинском национальном парке, тогда как всего, по мнению проверяющих, в парке бегают 800 зайцев…

— Интересно, кто так точно подсчитал, сколько бегает зайцев в лесу?

А если серьезно, то при выписке разрешения на выдачу вкралась техническая ошибка — вместо 5 зайцев на человека инспектор выписал 50.

Проверяющие, умножив это число зайцев на число выданных разрешений, получили столь “шокирующие данные”. Однако даже самый опытный охотник не сможет отстрелять 50 зайцев за один сезон. Если это случится, я ему лично охотничье ружье подарю.

— Тункинский район одновременно и национальный парк, и территория, регулярно посещаемая туристами. Но вот когда бываешь в местности “Вышка” или на Аршане, невольно задаешься вопросом — а нужен ли нам такой “дикий туризм”?

— Национальный парк, согласно положению, занимается туристско-рекреационной деятельностью. Если бы в Тунке не было скважин с лечебными водами, никто бы к нам не приезжал в таком количестве. Ежегодно четверть миллиона людей прибывают в Тунку. Минеральная вода привлекает людей, поскольку и Аршан, и Нилова пустынь, и другие курорты являются бальнеологическими. Поэтому поток на курорты Тункинской долины будет постоянно расти. Другое дело, как мы их встречаем. Все эти временные городки, палатки, обтянутые полиэтиленом в местности “Вышка”, конечно, являются примером того, как нельзя вести туристический бизнес.

Например, необходимо обустройство автомобильной стоянки, поскольку там стоит грязь и зимой, и летом, наведение порядка с размещением людей во временных сооружениях, организовать уборку мусора. Задача и парка, и муниципалитета заключается в том, чтобы отдых был цивилизованным и не наносил вреда природе. И над этим мы будем плотно работать.

Что касается курорта Аршан. У поселка нет генерального плана, курорт развивается стихийно. И подобное “развитие” всегда имеет отрицательные последствия для природы. Так же, как и берегом Байкала, Аршаном серьезно занимается прокуратура. Там есть вопросы и к собственникам, и к “Байкалкурорту”, есть очень много претензий к муниципалитетам. Поэтому надо совместно решать возникшие проблемы.

Сегодня многое говорится о развитии туризма, строительстве особых туристско-рекреационных зон. Мы вместе с администрацией отработали вопросы через развитие кластерных туристических зон в районе — Аршан, “Вышка”, Нилова пустынь, Монды. Ведь был прав президент республики, который, посетив “Вышку”, охарактеризовал это как позорище и что в такой “лягушатник” серьезный турист не приедет. Понятно, что тем, кто приезжает на воды лечиться, главное это лечебный эффект.

По моим расчетам, лишь 20% приезжает в долину лечиться, а 80% — отдохнуть! Но должной инфраструктуры и сервиса даже в Аршане нет! Причем сдерживает развитие инфраструктуры и инициативы местного населения, например, то, что пансионаты завозят все свои продукты из Иркутска! Экологически чистые продукты не берут, поскольку они не соответствуют требованиям Роспотребнадзора по термической обработке и другим требованиям! Даже хлеб и картошку завозят из Иркутска.

— Раздаются, кстати, предложения — отдать в аренду бизнесу часть мест в Аршане для того, чтобы они очистили территорию и сделали посещение цивилизованным. Ведь многие участки небезопасны для посещения, как, например, тропинка на водопад на реке Кынгырга, где в прошлом году произошло два несчастных случая с детьми туристов, которые упали с откоса. А у муниципалитета нет денег на обустройство.

— У нас был один пример того, как предприниматель попытался обустроить одну из дорожек на водопад, как тут же контролирующие органы наложили на это запрет. Как же так, деньги берут!

Но есть и другой путь. Например, Сочинский национальный парк. У него годовой бюджет такой же, как у нас — два десятка миллионов рублей, а на дополнительных услугах он зарабатывает 180 миллионов рублей в год!

У них к каждому подходу к водопаду или иной достопримечательности — отдельная плата в 50 рублей. И прокуратура там не усматривает нарушений, ведь парк предоставляет услугу, которая обеспечена инфраструктурой — тропинкой, лестницей, экскурсией. Трудно сравниваться с Сочи. Хотя для Бурятии Тунка — это Сочи. И мы должны двигаться по этому пути, если хотим изменить ситуацию с инфраструктурой наших курортов к лучшему.

— А охота и рыбалка в нацпарке разрешены?

— Это можно сделать только в определенных зонах и при наличии разрешения. В 2009 году на изюбря, кабана, косулю, боровую дичь нацпарк реализовал пакет лицензий на их добычу.

Однако нет оснований беспокоиться, что начнется массовый отстрел животных, ведь число лицензий ограничено, да и стоимость их довольно дорога. Сегодня мы приветствуем создание в поселениях обществ охотников, которым парк выделял бы охотничьи угодья при заключении договора о совместной прироохранной деятельности и создании системы кордонов. Параллельно шла бы и охрана леса. Ведь мы работаем в тесном контакте с населением, будем двигаться и дальше по этому пути.

Пользуясь случаем, хочу поздравить всех читателей “МК” в Бурятии”, жителей нашей республики с праздником Белого месяца — Сагаалганом, годом Тигра! Желаю всем счастья, удачи, согласия, благополучия в доме, здоровья вам и вашим детям, доброты и понимания!

Беседовал Дмитрий Родионов.

Справка «МК в Бурятии»

Валерий Енжапович Гулгонов родился в 1950 г. в с. Торы Тункинского района Бурятии, в 1973 г. окончил Сибирский автомобильно-дорожный институт, в 1999 г. — Российскую правовую академию при минюсте РФ. Кандидат географических наук, первый бурят, который достиг Северного полюса. С 1991 по сентябрь 2000 г. возглавлял государственный комитет Республики Бурятия по экологии и природопользованию, в 2000-2002 гг. — руководитель администрации президента и правительства Республики Бурятия, с ноября 2002 г. по 2003 г. — заместитель руководителя федерального управления природоохранной деятельностью на озере Байкал МПР России. В 2004- 2008 гг. работал заместителем руководителя аппарата Народного Хурала Республики Бурятия. В январе 2008 г. Валерий Гулгонов был назначен директором национального парка “Тункинский”.