Погода
Иркутянка Марианна Язева победила во всероссийском литературном конкурсе
Дочь известных ученых, мама четверых сыновей, хозяйка самых умных собак, ценительница джаза, автор неизданных, но уже высоко оцененных рассказов. Все это – об иркутянке Марианне Язевой. Недавно она стала победительницей Всероссийского конкурса литературного творчества «Золотой листопад – 2009». В творческом проекте редакции журнала «Сибирячок», куда поступило более ста работ со всей страны, главный инспектор кинологического отдела Иркутской таможни признана лучшей в номинации «Воспитание мужеством». Мы побеседовали с Марианной Язевой о литературе, музыке и семейных ценностях.
– Вы ожидали, что победите в этом литературном конкурсе?
– Нет, конечно… Вы же видели, там были серьезные номинанты, в том числе и члены Союза писателей. А я даже и не публиковалась ни разу, только разместила кое-что из написанного в Интернете. Несколько рассказов, в том числе те, которые победили на конкурсе «Сибирячка». Они были выложены на литературном портале «Снежный ком». Выбрала его, потому что там есть редакторы, которые работают над текстами и отсеивают явный «графоманский мусор». Ко мне, правда, практически никаких замечаний не было. Сейчас заполняю свой раздел на «Самиздате». Но я не пишу специально для детей. И победа эта, думаю, случайная. Мой товарищ, который опять же случайно познакомился с одним из редакторов и от нее узнал про конкурс, не отстал от меня, пока я не отправила туда свои рассказы. Два из них – «Дядя Феликс» и «Свеча горящая» – уже были написаны, хотя, повторяю, по моему мнению, это не совсем детские рассказы. А третий – «Кое-что о рыцарях» – я писала специально для конкурса.
– Я прочла эти рассказы. «Дядя Феликс» – очень трогательное повествование о ветеране войны, с которым дружит маленькая девочка…
– Мне говорят люди, что этот рассказ действительно их цепляет. Может быть, потому, что мне самой очень близка эта тема. Я вообще трепетно отношусь к ветеранам, когда военные песни звучат – всегда ком в горле… Это не культивировалось во мне специально, это где-то генетически заложено. Сейчас молодежь мало знает о войне. Но это дань времени. Раньше встречи с ветеранами часто проходили в школах, были живы бабушки, дедушки. Сейчас эта тема уходит из семьи: умирают свидетели тех событий, война становится историей, холодной, чисто умозрительной. Ведь мы можем прочувствовать события, например, 1812 года только через призму восприятия других людей, того же Толстого...
– В третьем рассказе речь идет о мальчике, который играет на компьютере в рыцарей. Даже стало интересно, что это за игра?
– Я ее сама придумала, но мне кажется, подобных компьютерных игрушек немало. В отличие от моих младших сыновей я совершенно не интересуюсь подобными развлечениями. Многие говорят о вреде компьютеров для детей. Я же считаю, что все зависит от того, в какие игры и сколько играть. Если у ребенка не хватает времени на уроки, работу по дому, прогулки и его не оттащишь от экрана, если ему нравится только «стрелять-убивать» – ничего хорошего, конечно, в этом нет. Но в целом, когда ребенок развивается, а его общение с компьютером контролируется, игра – штука позитивная. Сейчас, по сути, уже смешно спорить о компьютерных играх – хорошо это или плохо. Так диктует время.
– Вы пишете только рассказы?
– Нет. Есть масса материала, который лежит в столе, нигде не опубликованный. Те немногие люди, которые прочитали, говорят, нужно публиковать. Но это все не дописано. Друзья меня «пинают коваными сапогами», чтобы я окончила работу, но мне лень, если честно. А материал разный, в том числе фантастика. Есть подростковая повесть.
– Сейчас, мне кажется, в России мало детских писателей, чьи имена гремели бы на всю страну.
– Не могу квалифицированно судить об этом. Я мало знаю современную детскую литературу. Да, есть «зубры» – Остер, Успенский. Есть замечательный Владислав Крапивин. А мы росли на классике: Маршак, Михалков, Катаев, Поляновский, Кассиль... Чуковский – это вообще шедевр. Барто, опять же, для малышей. Может, сейчас слишком неприбыльно писать детские книги? По-моему, раньше в любом издательстве публикация детской литературы была обязательной. А сейчас коммерция везде. Если ты даже слабенькую фэнтези напишешь или, скажем, чудовищный женский роман, – их, тем не менее, раскупят. А вот новую детскую сказку – неизвестно. Правда, сейчас многие говорят о феномене Джоан Роулинг. Я, признаюсь, пока не читала книг о Гарри Поттере, но люди, которые читали и чье мнение я уважаю, очень неплохо о них отзываются. Волшебство – та тема, которая интересна и детям, и взрослым.
– А ваши дети унаследовали любовь к книгам?
– У нас в доме всегда было море книг, хороших изданий. Я помню, как «Республику Шкид» читала под одеялом с фонариком. У меня с детства высокая скорость чтения, поэтому книги я со смаком проглатывала в огромных объемах. Сыновья читают, но на порядок меньше, чем читали мы. Им больше интересны энциклопедии, чем художественная литература. Например, мой самый младший сын Илья всерьез увлекается динозаврами и даже рассказы о них сочиняет. У него только энциклопедий на эту тему – полполки. Если ему дать новую книгу о динозаврах, он не успокоится, пока не прочтет всю. А что-то другое, может, и не прочитает. Но опять же, у современных детей есть много других источников информации – тот же Интернет, телевидение, DVD. А у нас что было кроме книг? Диаскопы?
– Ваша профессия далека от написания книг...
– А какая, собственно, близка? Даже многие выпускники Литинститута ничего не пишут. Мы с детства писали. Старший брат, помню, сочинял повесть «Властитель Млечного Пути». А я и не помню, когда написала первый рассказ, я ведь читать научилась в три с половиной года. Уже в дошкольном возрасте белые стихи сочиняла... А что касается основного места работы, то я кинолог в аэропорту. Наши служебные собаки ищут наркотики. Сейчас я работаю со своей немецкой овчаркой Устиньей. Когда ее купила, у нее уже было это имя. А вообще, я против, когда животных называют человеческими именами. Василии же обижаются, что все коты – Васьки, правда? Поэтому свою собаку я зову Стиной. Дома у меня, кроме собак, есть и кошка, но с детства я больше увлекалась собаководством… Это повлияло на всю мою жизнь, и на биофак госуниверситета я не просто так поступила. Потом работала в институте биологии, планировалась уже и диссертация... Но наступили трудные для науки времена, и я стала профессиональным кинологом. У нас жил знаменитый эрдельтерьер, побеждал на всевозможных соревнованиях и даже не мог в старости поднять все свои медали. Но какой толк, что собака выигрывает и ты забиваешь медалями трехлитровые банки? Это только тешит самолюбие. И мне захотелось, чтобы мое увлечение принесло людям пользу. Было бы очень интересно дрессировать собак-поводырей или спасателей, но в Иркутске этим не занимаются, так что в итоге я оказалась в таможне.
– И все ж собаками сложно управлять. У моих знакомых пес невзлюбил маленького ребенка и сильно покусал, хотя раньше не был агрессивным.
– Это ревность. И в случившемся виноваты хозяева. Когда появляется ребенок, нельзя отодвигать собаку на задний план, часто наказывать. Нужно, чтобы отношение к ней не менялось. А вообще, каждая собака – лицо хозяина. И мне нравится, что мои питомцы – неагрессивные, общительные, управляемые.
– Я опаздывала на интервью: читала ваш рассказ о любительнице джаза. Написано с любовью к этому музыкальному жанру. Как вы думаете, почему джаз так популярен в Иркутске?
– Бог его знает. Ведь даже на родине джаза в Америке сейчас на джазовые концерты не очень-то ходят... Может, сыграла «роль личности в истории», у нас живут сильные музыканты – Филиппов, Кушилкин, Лихошерст, Ружников, они и учат молодых. Вы послушайте, как ребята из училища искусства поют джаз а капелла. Это просто чудесно, уровень высочайший! Дети из ангарского ансамбля «Ассорти» – просто красота! А я уже в зрелом возрасте подсела на эту музыку. Когда езжу в Питер, то первым делом отправляюсь в джазовую филармонию.
– Мы с вами встретились в обсерватории, директором которой является ваш брат, известный астрофизик Сергей Язев, родители тоже были учеными. А вас звезды интересуют?
– В таком виде – как наука – нет. Брат действительно унаследовал от родителей любовь к астрономии. У нас в семье уже три поколения ученых. Дедушка Иван Наумович был известной фигурой в научных кругах. Он и детей своих назвал в честь звезд – Арктуром и Геммой. Отец Арктур Иванович тоже астрофизик – слава Богу, еще жив. Кабинет, где мы беседуем, раньше занимала мама – Кира Сергеевна Мансурова, когда заведовала этой обсерваторией. Она окончила МГУ с отличием, по доброй воле поехала в Сибирь поднимать астрономию. Мама была из старого московского дворянского рода, у нас много родни там жило. Когда-то мы туда каждый год ездили.
– Наверняка в такой семье существовали крепкие традиции.
– Собственно, ничего особенного. Но у нас был хороший уровень домашнего воспитания. Мы с братом не ходили в детсад. Зато обязательно нас водили в театры, музеи, на концерты. Частная учительница учила играть на фортепиано. В школе были отличниками, и не помню, чтобы родители проверяли у нас уроки. Вот сейчас люди вечерами смотрят мыльные оперы, а мама обязательно читала нам вслух книги, поэзию. Часто в доме звучала классическая музыка – Чайковский, Брамс, Бетховен, Григ... И я до сих пор ее обожаю и помню до последнего звука. Это не навязывалось, просто дома была такая среда, абсолютно естественная, одухотворенная атмосфера. И это, наверное, главное в воспитании. К сожалению, сейчас мало кто так воспитывает детей.
Юлия Мамонтова
Фото: Лариса Федорова
<p align=right><a target=_blank href=http://og-irk.ru/?doc=3860>"Областная"</a></p>
