Погода
Региональные события — жанр особый. В большинстве своем такие события кажутся интересными лишь тем, кто в них участвует. Может, это вообще глобальное свойство культуры — быть в должной степени оцененной лишь теми, кто сопричастен. Не зря главные редактора российских СМИ так не любят статьи об опере, особенно зарубежной: кому это, дескать, надо, кроме тех, кто там был?
Что-то подобное хочется думать и про книжные ярмарки, особенно если это не Франкфурт. Ну что с того что проходит КРЯКК в Красноярске с 2007 года и собрала на этот раз более 180 издателей, втрое больше чем поначалу? Да, в основном это московские и сибирские издатели, хотя есть и иностранцы — поляки, евреи, французы. Последние стали главным гостем ярмарки и привезли на берега Енисея большую делегацию и обширную программу. Едва ли не самый важный доклад в ней – выступление главного редактора парижского Denoel Оливье Рубенштейна «Книгоиздание и новые технологии. Французский современный опыт». Получился запоминающийся пролог к году Франции в России, который намечен на 2010-й.Устроители КРЯККа – а это Фонд Михаила Прохорова - тоже не поскупились на русский ответ, организовав множество акций. Здесь и проект Александра Шабурова «Что нужно знать в России о Франции, дабы прослыть более-менее образованным человеком» (на деле могло быть остроумнее), и круглый стол «Путешествие из Красноярска в Париж: современный расцвет жанра травелога», и даже конкурс парижских фотографий самих красноярцев. Апофеозом же выглядит ток-шоу «Дикие русские, развратные французы» с перформансом Александра Петлюры.
В сопроводительной программе, собственно, все и дело. Она выглядит необычной для города, увешанном афишами, где соседствуют Анастасия Волочкова, группа «Звери» и Фрэнсис Гойя. КРЯКК – это не только поэтические слэмы с участием красноярских и московских поэтов, библиотечные семинары, выставки, включая иллюстраторские изыски питерского издательства«Вита Нова» и показ «книги художника» Виктора Гоппе – нового перевода «Слова о полку Игореве», выполненного Виктором Тинаевым. Ярмарка – это и многочисленные проекты для детей, от мульт-студии и разного моделирования под присмотром профессиональных художников до вечеров детской поэзии, проводимых самими авторами и переводчиками.
Неудивительно, что толкотня у стендов «Самоката» или питерского Детгиза (он все-таки жив) – как в воскресной электричке летом. Книги закупают пачками, тем более что они вдвое дешевле, чем в городе.
Сами издатели считают, что те же студенты среди покупателей могли бы быть и позаметнее в таком городе как Красноярск. Да и на презентации новинок «Литпамятников» и обсуждении будущего серии, которое проводил «Ладомир», публики могло бы быть побольше. Но в накладе мало кто остается. Фонд Прохорова, которые организует и финансирует ярмарку с бюджетом в 22 млн. рублей, не только оплачивает провоз 200 кг книг, но и закупает весной литературу для библиотек края. В первый раз акцент делался на детско-юношеские библиотеки, во второй – на научную литературу, нынешние приоритеты определят сами библиотекари Красноярского края уже после ярмарки. Сейчас на такие закупки потратят 10 млн. рублей. Предпочтение отдается тем, кто участвовал в КРЯККе.
Как долго может продолжаться подобная благотворительность? Фонд ждет, что в какой-то момент ярмарка обретет самостоятельность, быть может, ее проведение возьмет на себя сам край. Подвижки в культурной сфере здесь очевидны. Нынешней весной, например, краевая библиотека попросила исключить ее из фондовского списка на закупку литературы: неожиданно 25 млн. рублей ей выделило правительство края. (кстати, весной же Прохоров перерегистрировался как налогоплательщик в поселке Еруда Северо-Енисейского района, что принесло бюджету края 16 млрд. руб. и полностью покрыло его дефицит; возможно, в итоге досталось и культуре).
С другой стороны – как сложится имидж ярмарки? Пока что она демонстрирует отличный европейский уровень интеллектуальной ярмарки широкого профиля. Это сибирский аналог Non fiction,только более чистый по исполнению, с внятной стратегией и изящным исполнением на фоне подчеркнуто некоммерческого характера, здесь даже денег за вход не берут. Другое дело, что издатели выступают здесь скорее в роли культуртрегеров и лишены пока что надежд на профессиональные контакты, прежде всего с западными партнерами, которые по-прежнему выглядят в их глазах основными грантодателями и дотаторами. А контакты с региональными книгораспространителями практически не налаживаются и на ярмарке. Хотя без таких контактов, без нормальной системы книгораспространения, будущее «умных издательств» под вопросом.
Помимо внушительного списка гостей, от Сорокина и Голованова до Иличевского и Левкина, ярмарка предложила в этом году и новое зрелище в серии «Из жизни премий». Здесь состоялись публичные дебаты по поводу шорт-листа «НОСа». Престиж КРЯККа еще вырос, хотя к самому действу появились вопросы.
В поисках нового литературного сознания
«Новая словесность» («НОС») – один из самых ярких проектов прохоровского фонда последнего времени. Премия за «произведение будущего» поначалу кажется сделанной старомодно: выдвижение кандидатов издателями и критиками, составление лонг-листа, выбор финалистов, объявление победителя. Но решение жюри – и это новинка – не просто объявляется на публике, но тут же этой самой публикой и обсуждается. Причем устроители премии предполагали, что в результате активного диалога с залом возникнет возможность расширить список финалистов, к выбору жюри добавится «голос народа».
Опыт красноярских дебатов показывает, насколько утопичными были надежды организаторов премии. Жюри, составленное из профессиональных литераторов, под руководством известного социолога Алексея Левинсона, объявило свою шестерку.Выбор достойный, возразить в принципе нечего. Тем более что, продвинув в финал Льва Гурского с его пародийной биографией «Роман Арбитман», жюри проявило и профессиональную солидарность с коллегой. С писателем сейчас как раз судится издательство «Молодая гвардия», не оценившее чувство юмора у автора, иронично позаимствовавшего обложку ЖЗЛ для своего текста, опубликованного тиражом в 800 экземпляров.
Но когда началось обсуждение выбора, выяснилось любопытная вещь. Среди оппонентов жюри нашлись поклонники именитых авторов, проигнорированных жюри - Пелевина, Сорокина и примкнувшего к ним Рубинштейна. Возникли вопросы по непопаданию в финал «Зороастрийских зеркал» Маргариты Меклиной. Мощная поддержка оказалась у Всеволода Бенигсена – причем даже жюри призналось, что его роман «ГенАцид», вышедший во «Времени», едва не прошел в шорт-лист, получив лишь один настойчивый голос «против». Раздавались и вопросы по повду критерия отбора: Гурский, конечно, хорош, но ничего принципиально нового в его творчестве «Арбитман» не меняет, это уже примененный язык, уже найденные им приемы.
Но жюри, видимо, настолько серьезно отнеслось и к премии, и к своему выбору, а в итоге и к себе, что оказалось совершенно не готово к диалогу. Тем более что замечания из зала были по существу. Так, Константин Мильчин справедливо удивился объяснению, будто сорокинский «Сахарный Кремль» не попал в шорт-лист потому, что не проходил по формальным основаниям: это дилогия, а на премию была выдвинута лишь вторая часть. Но зачем же тогда его включали в лонглист?! В ответ со сцены звучало «Я сейчас скажу о Пелевине и Сорокине, и надеюсь, что после этого мы уже о них не будем говорить». То есть силою данной нам власти закроем тему? Не забывается и высказывание Левинсона в адрес зала: «Вот когда вас выберут в жюри, тогда вы назовете свои предпочтения. А это наш выбор». Но речь-то шла, в конце концов, о том, что и зал имеет право расширить шорт-листов за счет своих фаворитов. Это право не было четко прописано в положении о премии (что говорит о процессе ее становления), хотя подразумевалось устроителями и вовсю обсуждалось накануне дебатов. К тому же, каждый финалист получает по 40 тысяч рублей премиальных. В конце концов, члены жюри могли бы не только демонстрировать свое желание бороться с московским критическим истеблишментом (на что Борис Пастернак из «Времени» резонно заметил: а борются с ним члены жюри из Нью-Йорка и Праги?), но банально помочь литераторам-коллегам. Ничто ведь не мешало ареопагу под управлением г-на Левинсона отделить собственный выбор от финалистов, пришедших извне, и при дальнейшем определении победителя уже не возвращаться к чужим кандидатам.
История эта показывает, насколько, оказывается, детально, вплоть до крючкотворства, должны быть прописаны новые формы литературной жизни в России. Иначе они удивительным образом лишаются той легкости и игры, которые неотделимы от жизни искусства.
Из жизни книг
Издательство «НЛО», которое возглавляет Ирина Прохорова, не имело никаких преимуществ перед другими участниками ярмарки. В Красноярске все меряются книгами, а не административным ресурсом. И «НЛО» тоже представило новинки. Отдельной презентации была удостоена двухтомная «История русской литературы ХХ века. Книга для просвещенных учителей и учеников» Евгении Абелюк и Константина Поливанова. Ее практическая апробация впереди, хотя впервые впечатления хорошие. Их не портит даже то, что дополнительная литература есть далеко не о каждом писателе, но когда она все-таки есть, то вызывает вопросы. Например, как в литературе о Платонове, сложнейшем русском писателе – сложнейшем не только в XX веке, но, возможно, за всю историю нашей словесности, не упомянута книга Льва Шубина«Поиски смысла отдельного и общего существования»?! Но это, видимо, как с премиями – сколько читателей, столько и перспектив.
Другая новинка «НЛО» вышла в серии «Культура повседневности». Американская исследовательница Карин Калверт написала труд «Дети в доме. Материальная культура раннего детства. 1600-1900» Главы делят текст не по векам, но по господствующему в культуре типу ребенка: «недоразвитый взрослый» (1600 – 1750), «естественный ребенок» (1750-1830), «невинный ребенок»(1830 – 1900). Неудивительно, что наибольшие проблемы человечество получило именно в ту пору, когда к власти по всей Европе стали приходить поколения «невинных»детей.
«Аграф» был представлен на объединенном стенде независимых издательств (которым ярмарка может по праву гордиться).Среди его новинок – том в серии «Символы времени», посвященный первой русской женщине-философу Марии Безобразовой (1857-1914). Дочь академика и сенатора В.П. Безобразова, одна из героинь розановских «Людей лунного света», безуспешно искавшая работу не только в России, но и в Женеве, она оставила после себя исследования по самым разным областям знания, от славянских рукописей до учения о чистой нравственности. В сборник «Розовое и черное из моей жизни», подготовленный Викторией Кравченко, вошли и автобиографические заметки Безобразовой.
К рубежу веков возвращает и замечательно оформленный альбом к 125-летию Чуковского «Неистовый Корней» («Трик вадрата» издало его вместе с Литературном музеем). Юбилей одного из самых интересных критиков прошлого века прошел в России практически незаметно, на памяти осталась лишь выставка в Литмузее, да вот вышедший по следам ее каталог. Правда, он такой дизайнерский по оформлению, что выглядит самостоятельной ценностью.
Еще одна новинка «Трех квадратов» - исследование В.М.Лурье «Русское православие между Киевом и Москвой. Очерк истории русской православной традиции между XV и XX веками». Главной идеологией здесь является сама фактура, хотя автор и не чуждается скрытой полемики с современностью.
Актуально выглядит и новая, третья по счету в издательстве «Мосты культуры Гешарим», книга А.Д.Эпштейна «Израильтяне и палестинцы: от конфронтации – к переговорам и обратно». Автор видит будущее мирного процесса на Ближнем Востоке в дружеских связях Израиля с Иорданией и Египтом. Здесь же вышло и полное, в двух томах, издание «Хасидских история» Мартина Бубера. По сравнению с давним томом «Республики» оно не просто расширено, но и тщательно отредактировано и прокомментировано.
Алексей Мокроусов
<p align=right><a target=_blank href=http://www.russ.ru/pole/Enisejskij-kontekst>"Русский журнал"</a></p>
