Погода
30 марта Уполномоченный по правам человека в Забайкальском крае Николай КАРГИН впервые отчитался перед парламентариями о своей работе в 2010-м. Процедура эта — обязательная, поскольку прописана в законе, и оттого во многом формализованная. 30 минут на сам доклад, 10 минут на депутатские вопросы, после чего — “принятие отчета к сведению”.
Тем не менее выступление омбудсмена не выглядело чересчур “причесанным” или, как говорят, близким к тексту. В докладе звучала и объективная критика, и призывы оперативно исправлять местами очень нездоровую ситуацию.
О том, что осталась за рамками официального документа (он будет опубликован в одном из ближайших номеров “ЗР") и как сам забайкальский уполномоченный оценивает КПД возглавляемого им аппарата — в нашей сегодняшней беседе с Николаем КАРГИНЫМ.
“В “отличники нам еще рано”
— Николай Николаевич, после заслушивания отчета депутаты не озвучили каких-либо претензий, но, насколько нам известно, предварительные замечания все же были. Что не устроило парламентариев?
— Действительно, когда я накануне отчета встречался с председателями комитетов регионального Законодательного Собрания, они указали, что в нашем тексте много ссылок на данные других органов — Госстатистики, Роспотребнадзора, инспекции по труду, стройнадзора и так далее. Но мы это делали намеренно, для того, чтобы показать картину с соблюдением прав граждан в целом по краю. Не только в том варианте, в каком ее видим мы, но и с позиций других структур. А, уже владея информацией из разных источников, сравнивая ее, можно давать более или менее объективную оценку, делать определенные выводы.
- К тому же это был первый наш доклад, следовательно, ориентироваться на какой-либо предыдущий опыт мы не могли. В итоге получилось то, что получилось. Как говорится — первый блин, но, на мой взгляд, комом он не вышел.
Было, впрочем, еще одно замечание, связанное с тем, что в Забайкальском крае нет Уполномоченного по правам ребенка. Однако в тот же день, 30 марта, Заксобрание приняло решение о введении должности детского омбудсмена. То есть и этот вопрос находится в стадии решения. Теперь нужно подобрать на эту должность достойного человека и согласовать его кандидатуру с губернатором и парламентом.
— Депутаты выслушали отчет Уполномоченного с итоговой формулировкой “принять к сведению”. Критики и серьезных замечаний с их стороны не поступило, что тоже является своего рода оценкой. А как вы сами оцениваете КПД работы омбудсмена?
— На твердую “тройку”. Но с оговоркой — это отнюдь не плохая отметка. Это характеристика нашего сегодняшнего состояния: мы твердо стоим на ногах и показываем пока удовлетворительные результаты.
— Почему не “отличные"?
— В “отличники” нам еще рано. Мы хоть и отчитывались за год работы, но реально аппарат защищает нарушенные права забайкальцев с сентября 2010-го, то есть всего около семи месяцев. Это очень небольшой срок для каких-либо явных побед.
Бывает, и Уполномоченный бессилен
— Вероятно, и ситуацию с соблюдением прав жителей края можно оценить на “троечку"?
- Если не на три с минусом. Нарушений, действительно, очень много. Взять тех же дольщиков: их проблема очень меня взволновала. Люди приходили на прием толпами, некоторые даже не могли сдержать слез. Женщины, например, рассказывали, что взяли большие кредиты для того, чтобы вложить эти деньги в строительство квартиры. Вложили. Но строительство, как известно, остановилось, а долги перед банками никуда при этом не делись. То есть полтора года люди отдавали по 20, а то и по 30 тысяч кредитных рублей, но платили фактически за воздух.
Ситуация, без преувеличения, возмутительная. Да, человек является дольщиком, а, значит, состоит с застройщиком в гражданско-правовых, или договорных, отношениях. Но, с другой стороны, дольщики — это граждане Российской Федерации, то есть государство должно защищать их права. Только оно делает вид, что ни за что не отвечает.
Как, например, делается в развитых странах? Украли, допустим, у человека автомобиль. Государство выплачивает ему стоимость похищенной машины — коль уж не смогло уберечь частную собственность от преступного посягательства — а потом находит угонщика и взыскивает с него выданную потерпевшему сумму. По-моему, очень простая и абсолютно справедливая схема, но у нас она, увы, не работает.
После общения с обманутыми дольщиками я написал аналитические записки в прокуратуру, губернатору края, и, думаю, это в какой-то мере повлияло на появление проекта регионального закона о защите прав участников долевого строительства. Более того, отдельные пункты этого документа были разработаны Экспертным советом (в совет входят известные забайкальские юристы, бывшие судьи и другие специалисты, — Авт.) при Уполномоченном.
Это был наш первый серьезный шаг в плане нормотворческой деятельности. И, конечно, не последний. В ближайшее время мы намерены выйти с законодательной инициативой, направленной на увеличение забайкальских надбавок на МРОТ.
— С дольщиками все понятно: они теряют большие деньги, и поэтому очень активно и на самых разных уровнях пытаются заявить о своей проблеме. А как вы в целом оцениваете активность забайкальцев в части борьбы за свои права? Или, может, наоборот, речь идет о пассивности населения?
— Пассивное у нас не население, а власть. Она почему-то не помогает гражданам. Меня, например, очень удивляет ситуация, сложившаяся в поселении Маккавеево. Там местные жители из поколения в поколение использовали определенный участок земли для покосов. И вдруг выяснилось, что у этой земли теперь новые хозяева, следовательно, косить здесь сено уже нельзя. Кто дал добро на смену собственника? Конечно, местная администрация. Но почему глава поселения не подумал о людях, о своих избирателях, в конце концов — не понятно. Теперь эти маккавеевцы обивают пороги различных инстанций, а ничего сделать не могут: везде их отфутболивают.
Вообще, на простого человека реагируют слабо, если не сказать безразлично. Поэтому забайкальцы идут к нам, как за последней надеждой. А мы уже объясняем, какие справки-документы нужно собрать и куда с ними пойти — в прокуратуру, в суд или на прием к специалисту в администрации. И иногда такой информации людям оказывается достаточно, чтобы разрешить многолетнюю проблему.
Или вот еще пример. В Агинском на прием пришла женщина — мать шестерых детей из села Гунэй. Семья живет крайне скромно, денег ни что не хватает, ютятся на 42 квадратах, которые опять же принадлежат не им, а родственникам. При этом никто из местной администрации не объяснил нуждающейся женщине, что по закону она имеет право на внеочередное получение жилья. Сама она тоже не знала о полагающихся ей льготах. Кто должен был ей подсказать? Вопрос, видимо, в никуда.
Точно так же обстоят дела и с выпускниками детских домов и интернатов. Руководство этих учреждений должно рассказывать воспитанникам, как им быть после выпуска. Что после окончания школы нужно определиться с местом жительства, затем прийти в администрацию и встать на очередь на получение жилья. Причем сделать это нужно до 23 лет, иначе потом будет поздно. Но, как выясняется, ничего подобного ребятам и девушкам не объясняют. В итоге и, правда, оказывается “поздно"…
— В вашем докладе прозвучало, что порядка 60 обращений граждан остались без решений.
— Да, бывает, что и Уполномоченный бессилен. К примеру, очень часто приходят пенсионеры и жалуются на рост тарифов и цен. Ну, что мы в этой ситуации можем сделать? Ничего, кроме как посоветовать попробовать получить субсидию на оплату, допустим, коммунальных услуг, и рассказать, какие документы для этого необходимы.
“С чиновниками ругался и буду ругаться”
— Сейчас в обществе активно обсуждается вопрос о необходимости тестирования школьников и студентов на употребление наркотиков. Сторонники тестирования “давят” на то, что эта мера позволит выявлять пристрастие к наркотикам на ранних стадиях, противники говорят о нарушении прав человека. Вам чья позиция ближе?
— На мой субъективный взгляд, тестирование не должно быть поголовным и общеобязательным. Хотя бы уже потому, что это может породить нездоровый интерес школьников к наркотикам. Ведь, как известно, чем более запретен плод, тем он более сладок. Проблему наркомании в подростковой среде нужно решать каким-то другим способом, но не компанейски. И для этого есть специальные службы.
— Николай Николаевич, а ваши права нарушаются чем-либо?
— Честно говоря, не задумывался. Но если отвечать на этот вопрос, как говорится, с ходу, то, пожалуй, нет. Серьезно и явно лично мои права не нарушаются.
— Год назад вам, как бывшему чиновнику, предрекали этакий дружественный по отношению к бывшим коллегам стиль работы. Говорили, что вам вряд ли удастся защищать права людей, не испортив отношений с друзьями-знакомыми.
— Служба службой, а дружба дружбой. Со многими чиновниками как раз по долгу службы мне приходится ругаться, кого-то поправлять, от кого-то требовать немедленных действий, но на приятельских отношениях с ними это никак не сказывается. Иногда даже, наоборот, помогает.
— Николай Николаевич, давайте напоследок напомним нашим читателям механизм обращения к омбудсмену.
— Работаем мы пять дней в неделю, с 9 утра до 18.00. Для жителей города Читы Уполномоченный ведет прием по средам, с 14.00 до 18.00. Иногородних граждан принимаем в любое время.
Мария Машанова
