Погода
Комиссия Министерства энергетики РФ по разработке концепции повышения надежности в электроэнергетике, которую возглавляет директор Института систем энергетики им. Л.А. Мелентьева СО РАН Николай Воропай, планирует к 20 декабря сформировать основные положения документа. Затем предстоит широкое обсуждение этой работы, после чего начнется наполнение разделов конкретным содержанием. В интервью газете «Областная» Николай Воропай рассказал, почему Минэнерго озаботилось этим вопросом именно сейчас, сколько стоит надежность энергосистемы и кто должен за нее платить.
- Николай Иванович, почему именно вам предложили возглавить работу по подготовке концепции повышения надежности в энергетике?
– Лучше спросите об этом у министра энергетики РФ Сергея Шматко (смеется). А если серьезно, то наш институт с момента создания занимался этой проблемой – надежностью систем энергетики. Кстати, именно под эгидой ИСЭМ с 1973 года работает постоянный международный семинар по обсуждению данных вопросов. В сентябре прошлого года в рамках Байкальского экономического форума мы проводили международную конференцию в Иркутске, и я пригласил принять участие в ней заместителя министра энергетики РФ Вячеслава Синюгина. Он согласился, побывал в нашем институте, я ему рассказал о работах по надежности в энергетике, которые мы ведем. Когда в Минэнерго возник вопрос о необходимости разработки такой концепции, Синюгин меня спросил, готов ли я возглавить эту комиссию. Как говорится, отказаться было грех.
– То есть эта тема обсуждалась еще до аварии на Саяно-Шушенской ГЭС?
– Естественно, причем задолго до нее. Подобная концепция была разработана еще в 2004 году РАО «ЕЭС России». Но глядя на нее с нынешних позиций, видно, что документ требует существенной переработки. И в первую очередь в плане конкретизации. Даже скорее приземления, будем так говорить. Нужны более конкретные положения. Должно быть четко указано, какие резервы необходимы, как и насколько часто производить ремонты и так далее. Конечно, две аварии – московской энергосистемы и на Саяно-Шушенской ГЭС – внешние причины, которые подтолкнули к этой работе. Кроме того, тот факт, что РАО «ЕЭС» перестало существовать, предполагает, что Министерство энергетики РФ должно взять на себя дополнительные функции, в частности, по обеспечению надежности энергосистем.
– Почему именно министерство, а не собственники?
– Потому что надежность – это дополнительные средства, и у компаний, скажем так, может не оказаться интереса их тратить. Требуется регулирование, даже скорее выстраивание отношений между участниками процесса. Нужны условия, которые бы стимулировали бизнес заниматься этой деятельностью. Это должны быть отношения, основанные на экономических интересах. То есть компания, которая тратит средства на обеспечение надежности, должна получать какую-то компенсацию за это.
– Кто должен будет вкладывать деньги? Только компании или планируется предусмотреть «паритет» с государством?
– Прежде всего, компании. Там, где государство является собственником, оно должно участвовать. Но главное – за государством выстраивание самой системы взаимоотношений. То есть разработка неких стандартов, экономических механизмов, которые стимулируют эту деятельность. Кроме того, нужно будет предусмотреть и воспитательную работу, пытаться донести до сознания бизнеса, что данные вложения крайне необходимы. Ведь если этими вопросами не заниматься, то последствия, которые могут произойти, нанесут значительный ущерб, не сравнимый с требующимися инвестициями.
Как уже подтвердилось на примере Саяно-Шушенской ГЭС, ущерб от недостаточной надежности может быть колоссальный. Кстати, есть еще один фактор, который мог косвенно подтолкнуть министерство к активизации работы по обеспечению надежности. Реформирование электроэнергетики и продажа тепловых мощностей частным собственникам предусматривали увеличение инвестиций. На самом деле этого не произошло, массового вложения денег в электроэнергетику мы не наблюдаем. Может, свою негативную роль в этом сыграл экономический кризис. Но ситуация не меняется, поэтому необходимо что-то делать. Нужны радикальные меры.
– Какие механизмы взаимодействия компаний и государства в этом вопросе можно привести в качестве примера?
– У нас сейчас много генерирующих компаний, есть сетевые и потребители. Это совокупность субъектов отношений, у каждого свои интересы и свои задачи. А обеспечение надежности – это системная проблема. То есть для пользы всех нужно таким образом построить этот процесс, чтобы минимизировать суммарные затраты. Ну и, соответственно, распределить их между участниками. Необходимо выстроить эти взаимоотношения через многосторонние контракты и предусмотреть экономические механизмы – то есть понять, какая сумма будет вложена и что она даст. А если инвестиции не будут запланированы, то какие следует ожидать последствия. Это касается и ремонтов, и управления в аварийных ситуациях.
Сейчас уже все понимают, что в обычных условиях должны действовать рыночные механизмы, но как только возникает аварийная угроза, рынок должен отойти на второй план, а на первый выйти более жесткие и централизованные методы. Кстати, у нас сохранилась диспетчерская дисциплина и система автоматического управления, и это один из факторов, который позволяет нашей электроэнергетике работать нормально.
– Чему еще будет уделено внимание при разработке концепции?
– Оценке ущерба потребителей от недостаточного электроснабжения. Причем речь идет не только о случаях, когда из-за незапланированного отключения энергии, скажем, сломалось оборудование, но и о совершенно бытовых вещах. К примеру, из-за отсутствия электричества холодильник потек и в нем испортились продукты. Здесь тоже должна учитываться возможность получения компенсации.
Да, сейчас действует классификация потребителей по степени опасности и существуют вполне четкие нормативы по обеспечению надежности каждого из них. То есть ответственность прописана. Но нужна корректировка, потому что за последнее десятилетие очень многое изменилось. Массовая компьютеризация и новые технологии требуют более высокой надежности, в том числе и на бытовом уровне. Но принцип, на мой взгляд, должен остаться тем же.
– Как вы оцениваете современное состояние энергетики?
– Дело в том, что в последние 20 лет оценка состояния отрасли проводилась на уровне энтузиазма, систематической работы не велось. До этого постоянно собирались данные, анализировались и делались выводы. Одна из причин, почему система разрушилась, – переход отрасли в частные руки. А поскольку этот процесс был довольно резким, то никакой законодательной базы сформировать не успели – ни норм, ни ГОСТов, ни СНИПов. В начале 1990-х годов главенствовала такая позиция, в том числе и в правительстве: рынок все расставит на свои места, не нужно в процесс вмешиваться. В результате отрасль оказалась брошенной на самотек. И в этом смысле, как бы мы ни критиковали РАО «ЕЭС», организация данной структуры помогла сохранить целостность электроэнергетики. Ну, конечно, при всех недостатках, которые потом проявились, но тем не менее. Была ведь опасность, что все развалится на независимые части. Сохранилось диспетчерское управление, автоматическое противоаварийное управление, наработана нормативно-правовая база.
– И все же, основываясь на экспертных оценках, как чувствует себя российская энергетика?
– По некоторым позициям можно утверждать, что существует опасность повышения аварийных ситуаций на энергообъектах. Потому что с начала 1990-х годов вводилось мощностей в три-пять раз меньше, чем требуется для обновления. Оборудование вырабатывает свой ресурс, стареет, причем не только морально, но и физически. Необходимы более частые ремонты, нужно больше на них тратить денег. Организационно сейчас ремонтные подразделения выведены в самостоятельные структуры и неизвестно, кто их должен контролировать. Эти вопросы тоже надо упорядочивать, чтобы отрасль нормально работала.
– Но ведь в последние годы тариф на электроэнергию рос очень динамично. Получается, что собственники не спешили с такой же скоростью вкладывать средства в обновление фондов?
– Здесь вы несколько неправы. Тариф рос в основном по другим причинам, в том числе из-за дорожания топлива. Не нужно забывать, что и сам рынок тоже поднимает цены, поскольку потенциальным инвесторам нужно видеть, насколько окупаемы будут их вложения. Энергетические объекты строятся долго, а инвестору нужны ориентиры, как быстро проект начнет приносить прибыль.
– Как строится работа комиссии, которую вы возглавляете? Кто входит в ее состав?
– Было решено, что работа по подготовке концепции – функция во многом Российской академии наук как независимой организации, которая может без оглядки на влияние компаний сказать все как есть на самом деле.
– Это будет наиболее объективная точка зрения?
– Я думаю, да. И как председатель комиссии, конечно, приложу максимум усилий, чтобы так оно и было. Естественно, мы привлекаем к работе представителей министерства, энергетических компаний, ведущих экспертов, специалистов отраслевых институтов. Но в основном, конечно, концепцию разрабатывают научные сотрудники. Мы не хотим раздувать штат комиссии, потому что чем больше коллектив, тем меньше его работоспособность.
Екатерина Еременко
Фото: Николай Рютин
