Погода
Борьба за влияние на Тугнуйский угольный разрез вышла на новый уровень
Серьезные, известные по всей Сибири преступные группировки, еще год назад имевшие с предприятий Тугнуйского угольного разреза серьезный доход (ежемесячно примерно по три миллиона рублей), и сегодня не оставляют надежд вернуть контроль над разрезом. От угроз и попыток подкупа охранного предприятия, установившего здесь порядок, бандиты перешли к информационной войне против несговорчивого ЧОПа.
Замдиректора ЧОП "Дельта" Николай Рогалев: "Преступники пытаются воровать, а мы их ловим. И делаем это хорошо"
Олег Громыко, старший охранник ГБР "Дельты": "Первое время нащи машины бандиты и подрезали, и таранили"
Дикий Запад
Поселок Саган-Нур на границе Мухоршибирского района Бурятии и Забайкальского края вот уже 25 лет живет угольным разрезом. Хищения с одного из крупнейших угледобывающих предприятий до последнего времени считались здесь чуть ли не нормой. Кто много, кто мало, но доход с разреза имели почти все.
По давно отлаженным схемам широким потоком уходило дизтопливо, похищались дорогостоящие запчасти к спецтехнике, срезался кабель, вывозились металл и уголь — в общем, только ленивый не нагревал рук на разрезе. А на верху пирамиды хищений стояли хорошо организованные преступные сообщества.
— Как только мы зашли на разрез в августе прошлого года, мы столкнулись с серьезным противодействием со стороны преступного элемента, который уже привык жить за счет хищений с разреза, — вспоминает генеральный директор ЧОП "Дельта" Евгений Бабенко. — Со стороны бандитов в наш адрес были и откровенные угрозы, и попытки подкупа, даже самодельное взрывное устройство на нашу базу подбрасывали.
Вспоминая те времена сейчас, на разрезе шутят: жили, как на Диком Западе, разве только перестрелок не было. Материалы служебных проверок говорят сами за себя. В первое время работы охранного предприятия на разрезе в среднем за месяц собиралось от трех до восьми материалов, по которым можно было смело возбуждать уголовные дела.
Самая простая схема — вывезти с территории разреза канистру-другую топлива. В случае досмотра вахтовки рабочие сразу же отказывались от канистр. Топливо при удачном проезде через КПП сдавали скупщикам, а те по отлаженным каналам сбывали его в соседние регионы. На разрезе вспоминают крупнейшее изъятие тех дней — 7,8 тонны дизтоплива, которое, скупая у рабочих, скопил один из жителей поселка.
— В тот день, возвращаясь из города, я заметил на выезде из Саган-Нура летящий навстречу грузовичок, тент от ветра поднялся, и я заметил, что он буквально забит бочками, — вспоминает начальник службы безопасности компании Олег Божко, в то время сотрудник "Дельты". — Связался с постом ГИБДД района, и нам удалось догнать машину по дороге в Петровск-Забайкальский. При осмотре его гаража было обнаружено 11 бочек дизтоплива. В общей сложности, у задержанного было изъято в тот день 39 бочек топлива по 200 литров в каждой.
"Братва" предлагала зарплату
На сегодня эта схема хищений полностью развалилась. На всех ключевых КПП установлены щупы для замеров остатка топлива в баках машин. Разработаны инструкции и для службы механиков, принимающих на ремонт "БелАЗы" и другую спецтехнику с остатками топлива, которое теперь должно передаваться строго на производство. Хотя рабочие до сих пор, по привычке, пытаются вывезти топливо, теперь уже в полуторалитровых термосах.
На одном из предприятий разреза по инициативе руководства охранного предприятия были сокращены нормы расходов дизтоплива на тепловозы. Противники реформы прогнозировали, что сокращение приведет к тому, что тепловозы не смогут работать, а разрез попросту встанет. Но этого не произошло: разрез как работал, так и работает. Просто воровать стали меньше. К слову, после снижения норм к руководителю подразделения приехали бандиты с требованием поднять прежние нормы, иначе будут проблемы.
— Я не скажу, что мы на 100% победили все хищения, но той реки уже нет: русло перекрыто, — констатирует Олег Божко. - - Поначалу и ко мне пару раз приезжали так называемые авторитеты поселкового масштаба. Приходили ко мне прямо в офис с предложением организовать несколько заездов на разрез за топливом на их технике, взамен обещали зарплату около 200 тысяч в месяц. Для меня, как пенсионера МВД, это предложение было несколько дико. Я объяснил им, что 18 лет прослужил в органах и никогда на одной ступеньке с такими "друзьями", как они, не стоял.
Подпольный нефтепровод
В прошлом году сотрудники "Дельты" вычислили еще один канал, по которому топливо уходило с разреза. Ночью охрана обратила внимание на странное поведение техники на одном из участков разреза, а потом обнаружила подземный трубопровод протяженностью около 250 метров, который, по всем приметам, функционировал здесь довольно давно. На одном конце трубы с разреза большегрузная техника сливала топливо, которое под наклоном уходило в близлежащий лесок, а там топливо, как по конвейеру, разливалось по бочкам.
Дизельное топливо с разреза было главной статьей дохода преступных группировок. Трудно поверить, но еще год назад здесь, в Саган-Нуре, работали неофициальные заправочные станции, открыто торговавшие "левым" топливом. Сегодня ворованного топлива на черном рынке мало, оттого и цены на него выросли и приблизились к официальным.
Естественно, воровали здесь и уголь. По поддельным документам (бесплатные талоны, выдаваемые ветеранам разреза, не гасили, а использовали повторно) вывозили до пяти тонн угля. Не так давно через КПП разреза пытались вывезти дорогостоящую деталь — цапфу: по накладной значилась другая металлическая конструкция.
— Было и такое, что с территории разреза пытались вывезти ковш от экскаватора стоимостью более трех миллионов рублей, — вспоминает Олег Божко. — На мой телефон с засекреченного номера звонили люди из города и предлагали за сотрудничество оплату в районе 400—500 тысяч. Новый ковш стоит около 6—7 миллионов, а эксплуатируемый — от двух до четырех миллионов. Мы приняли все меры, чтобы предотвратить попытку кражи. В итоге у бандитов ничего не получилось.
Ворованное шло в бандитский общак
Николай Рогалев, заместитель руководителя ЧОП "Дельта", в прошлом замначальника УБОП МВД по Бурятии, уверен: деятельность расхитителей разреза находилась под контролем организованных преступных группировок, которые пополняли иркутские, читинские и бурятские общаки.
— Феномен организованной преступности основан на том, что деньги от преступных доходов перечисляются в общак, так называемую кассу взаимопомощи для поддержания товарищей, находящихся в местах лишения свободы, а также их семей. Это историческая традиция преступного мира, — говорит Николай Николаевич. — Все, что здесь творилось, было под контролем ОПГ, и отчисления на общак с хищений однозначно шли. Причем, это были немалые суммы. Потому и интерес к службе безопасности разреза проявляли лидеры этих группировок, переставшие получать деньги с разреза.
Бандиты выходили, в том числе, и на Рогалева, о котором они знали еще по его деятельности в Управлении по борьбе с организованной преступностью. Личности авторитетов были известны и ему. Оттого и попытки бандитов договориться с руководством охраны провалились.
— Разговор у нас с ними был короткий: умеете воровать — воруйте, а мы будем вас ловить, и будем делать это хорошо. Каждый занимается своим делом в меру своих способностей и умений, но если вор попадается, он садится в тюрьму — вот и все, — свою позицию Николай Рогалев не скрывает. — На уровень руководства "Дельты" бандиты сейчас уже не выходят: понимают, что это бесполезно. На сегодня нам удалось вывести разрез из-под влияния преступных группировок, в том числе и организованных, и свести формы групповых хищений практически к нулю.
Бандиты жалуются в прокуратуру
Позиция охраны и приоритеты бандитов понятны обеим сторонам. Эти отношения можно было бы назвать "рабочим" противостоянием, если бы в последние месяцы преступный элемент и сочувствующие им граждане не перешли от силовых наездов к другой политике. Их цель — убрать "Дельту" с угольного разреза и поставить другое охранное предприятие, с которым можно договориться.
— Заявления на наше охранное предприятие, подписанные бывшими работниками разреза, были раскиданы по всем контролирующим органам республики, — рассказывает гендиректор "Дельты" Евгений Бабенко. — В них, к примеру, было написано, что мы не выплачиваем зарплату своим сотрудникам, скрываемся от налоговых органов, не делаем отчислений в Пенсионный фонд. Началась тотальная проверка нашей организации. Не было еще ни одной недели, чтобы я не давал где-нибудь показаний, не ездил в суд или прокуратуру.
Ни одного серьезного нарушения не выявила ни одна из проверяющих структур. на все эти кляузы можно было бы махнуть рукой, если бы эта тщательно спланированная акция не имела целью подорвать деловую репутацию охранного предприятия. С такими масштабами недобросовестной конкуренции "Дельта" за все годы своей работы еще не сталкивалась.
— Те люди, что написали все эти заявления, признаются, что действовали по заказу наших конкурентов, — говорит Евгений Бабенко. — Давая показания в прокуратуре, на вопрос, откуда им известны факты, перечисленные в заявлении, они отвечают, что их заставили написать эти заявления.
Операция по вытеснению охранного предприятия началась еще летом, когда перезаключался договор на охрану разреза. Тогда директор конкурирующего ЧОПа откровенно признался гендиректору "Дельты", что не по своей воле пытается зайти на разрез, добавив, что его об этом попросили люди из другого региона России.
— В борьбу за влияние на Тугнуйский разрез включились серьезные силы, которые хотят использовать его в своих преступных целях, — уверен Николай Рогалев. — Устоять в этой борьбе будет тяжело, но мы выстоим. Еще месяц-другой повоюем и выстоим.
Любовь Ульянова,
<p align=right><a target=_blank href=http://www.pressa.irk.ru/number1/2009/44/013001.html>"Номер один".</a></p>
