Нацпроекты одной семьи

На примере молодой семьи из Качуга можно проследить реализацию национальных проектов России, а заодно сделать вывод: ни один из них толком не работает

Полтора года молодая семья Кокориных работает в Качугской ЦРБ. Юрий — фельдшер скорой помощи, Светлана — медсестра. Всем хороша жизнь на малой родине, особенно после мытарств по тесным углам в большом городе, встретившем молодежь совсем неласково, — и дышится на деревенском просторе легче, и родственники рядом. Правда, работы на селе невпроворот, зарплата у начинающих медиков мизерная, те же, что и в Иркутске, проблемы с жильем — купить и строиться не на что. Но ребята, приунывшие было после безрезультатных поисков своего угла и хождений по чиновничьим кабинетам в надежде получить помощь от государства, сейчас ждут новоселья. Иначе как чудом предстоящее летом следующего года событие они и не называют.

Фельдшер — народный доктор

В Качуг из Иркутска молодые медики вернулись, чтобы работать по специальности. Благо и место для них в районной больнице нашлось (молодежь сюда почти не заманишь, коллектив в основном в годах, терапевты со стажем). И профессия по-прежнему любимая: по душе ведь выбирали (у Юры, например, цель была заветная — он хотел все знать про мамины недуги, про здоровье ответить на любой ее вопрос). И опыт, какой никакой, у Кокориных уже имеется. Оба окончили медицинский колледж при ИрГУПсе с красными дипломами, на своих курсах были лучшими. Потом Юрий на подстанции скорой помощи в Свердловском районе Иркутска два года оттрубил, до сих пор называет ее «моя любимая», затем в армии во Владивостоке фельдшерил. Засобиравшись домой, узнал, что жена с сыном Димкой у тещи в Качуге — так ей ждать было легче. Вот и он, демобилизовавшись, приехал к семье. Недельку отдохнул, а на следующей пошел устраиваться на работу — на скорую помощь в качугскую ЦРБ.

— Юрий, ну и как, сразу почувствовали разницу между работой в городе и на селе? — интересуюсь я.

— Сам я вообще-то негородской, родился и жил в маленькой деревушке Чичково Усть-Удинского района, там у меня мама осталась, — рассказывает Юрий. — Конечно, в Иркутске народ юридически образованный, там любая ошибка, всякое слово, неправильно сказанное, влечет за собой последствия. Если что главный врач узнает, по голове не погладит. С другой стороны, самое главное: в городе ты работаешь в группе, три человека — фельдшер, врач и санитар. Здесь я один. Юрий Кокорин заменяет бригаду скорой помощи. Обслуживает не только поселок, но и район, близлежащие деревни, где нет или закрыли фельдшерско-акушерские пункты, на 20—30 километров окрест. Вокруг Лены — около 9 тысяч жителей. И на всех, по сути, в райцентре один фельдшер, одна машина и ограниченное количество бензина на смену. — На телефон 03 к нам поступает вызов, — начинает рассказ о своих рабочих буднях Кокорин. — Диспетчера у нас не существует как такового. На станции — санитарка, водитель и я, фельдшер. Меня может не быть — я на вызове, уехал, тогда сигнал принимает санитарка.

За 12 часов — это рабочий день — бывает и по 20 вызовов. Но и меньше случается, конечно. Всяко приходится. В деревню уедешь за 20 км — там авария, надо везти больного, в это время на другой стороне Качуга — и это приличное расстояние — инфаркт. Вот такая дилемма, и решай как хочешь. Ты ведь не на вертолете. Потому и, случается, матерят, звонят, если задерживаешься, особенно к вечеру, с 8 до 12 — самый ажиотаж. Раньше было две машины: одна уехала, другая дежурит. Безусловно, населению было легче — вызовы всегда обслуживались вовремя. Если в городе 20 минут недоезд, 20 минут тебя на месте нету, диспетчеры сами перезванивают: вы где потерялись? Я же работал — знаю. А здесь, в принципе, пациенты и час, и два, некоторые и по три часа ждут.

Представляете, что это для инфаркта?

Самое сложное — понять, у кого диагноз, правда, серьезный, а у кого не очень. В городе, повторюсь, не страшно — там много бригад: ты не успел — другой поедет. А тут ты один и должен решить. Бывает, надо и туда и сюда. У тебя вызов, а к тебе больной пришел на станцию: просит зашить, он истекает кровью. Вот и говоришь: я не разорвусь.

— Вам и шить приходится?

— Было и не раз, хотя вроде не положено. Хирурга-то у нас в больнице своего нет. На роды выезжаем раз в сутки обязательно. Аварий на дорогах очень много: нужно помощь оказывать.

— Завыть от такой жизни не хочется? Забросить эту тяжелую профессию? — спрашиваю я.

— К сожалению или к счастью, не знаю, — нет, — обезоруживающе улыбается Юра. — Я чувствую себя в ней прекрасно. Мне нравится помогать людям.

Кредиты и ипотеки — не по зубам

Дома — жена Светлана и сын Димка. Сынишка родился, когда папа с мамой учились в Иркутске.

— Пока в городе жили, помучились по общагам да съемным комнатам, бешеные деньги платили, — вспоминают Кокорины. — Родственники в Иркутске есть, но все они по тесным метрам, сами в малосемейках. Мы — с маленьким ребенком на руках, в общем, хлебнули...

Еще в Иркутске ипотечный кредит взять пробовали, да кто же даст при их-то зарплате: у медсестры, например, она 6 тысяч рублей, а помощи ждать неоткуда. Юрий попытался встать на очередь по областной жилищной программе — для молодых семей.

— Мне сказали: вы будете 900-е, — разводит руками Юрий. — Ну думаю, пока получим мы это жилье, мой Димка точно что-нибудь без меня купит... Уже здесь, в Качуге, надеялись, что будет полегче обзавестись своим углом, да зря — даже верить перестали.

— Когда мы уезжали с сестрой учиться, — объясняет Света, — сюда не вернулись по той простой причине, что село умирало, а сейчас молодежь возвращается.

— Да, есть приток, — подтверждает Юрий. — Молодые работают и в школах, и мы в больнице начали, у нас лаборанты наши ровесники — возвращаются, не боятся.

— В Иркутске люди сломали зубы, решая квартирный вопрос — он самый тяжелый, — продолжает Светлана. — Даже у нас в Качуге сейчас найти жилье — уже большая проблема. Молодежь не хочет жить в родительском доме — не каждый ведь сможет, и у нас большой спрос на квадратные метры. Если раньше дома благоустроенные строились — есть у нас такие улицы, они стоили 60—90 тысяч рублей, сейчас за них просят как за городские квартиры: миллион — миллион сто. Если маленькая избушка, совсем халупа, — ее продают за 450 тысяч, с землей и того дороже. Появились ветеранские сертификаты — дешевого жилья совсем не осталось.

— Мы искали, очень хотели дом купить или построить, — вздыхает Юрий. — И все упиралось в немыслимые для нас деньги! А потом нам просто очень повезло.

Губернатор как чудо

Кокорины, снимающие в поселке неблагоустроенный угол, как молодые специалисты, работающие на селе, не получившие даже подъемных (не положено, сказали им чиновники), решили добиваться помощи государства в квартирном вопросе. Есть же такие программы для молодежи — и федеральные, и областные. Отправились по кабинетам качугской администрации.

— Вы знаете, началась такая проволока бюрократическая! — печально констатирует Светлана. — Ходишь за одной справкой, у тебя кончается действие восьми других. На общих основаниях попасть в программу практически невозможно — вскоре мы это поняли.

Думали, помогут знакомства. Я в то время ходила на волейбольную секцию, участвовала в соревнованиях. Мужчина, который их организовывал, как раз занимается программой жилья для молодых специалистов — в отделе по молодежной политике. Я к нему: «Как так, мы приехали, молодые специалисты, молодая семья? Мы подходим под все ваши программы, но получить жилье не можем!»...

— Но и тогда дело никак не сдвинулось.., — улыбается Юрий.

— А буквально через неделю после очередного нашего похода по администрации в Качуг приезжает... — говорит Светлана...

— Или прилетает... — добавляет муж...

— ... губернатор Мезенцев и заходит в больницу. На все вокруг смотрит, и, видимо, интересуется: где молодые специалисты, строят ли им жилье? По телевизору-то сколько семей получает, а у нас в районе — за много лет — всего две. В общем, после этого нам позвонили...

— ...и, можно сказать, заставили прийти в администрацию, — улыбается Юрий. — За нас собрали и подготовили большинство бумаг, подгоняли с каждой справкой, по телефону постоянно напоминали, что нужно сделать еще. Это было осенью прошлого года...

— И что сейчас?

— На красивой улице Снежной — самой дальней, к лесу, для нас строят дом: 56 квадратов, с двумя большими комнатами, конвекторным отоплением. Все документы на него у нас на руках, хотя Света до сих пор не верит. А я сходил на стройку посмотрел и, кажется, поверил. Пока стоит сруб, вокруг 15 соток земли, обещают, что к лету следующего года уже заедем. Так хочется в своем доме развести хозяйство, Димка братика просит — скучно ему одному.

Мы понимаем, что нам очень повезло — выбрали именно нашу семью, все-таки есть над нами счастливая звезда, я всегда это знал. А сколько семей мечтает об этом? Если бы жилье строили: вот как с нас начали, и другим тоже. Неужели к нам не приехали бы сюда специалисты работать? Думаю, обязательно бы приехали, но жить-то негде! А чудеса происходят, увы, не часто...

В тему

*Постановлением Правительства РФ от 03.12.2002 N 858 утверждена федеральная целевая программа «Социальное развитие села до 2012 года», которая включает в себя реализацию мероприятий по развитию жилищного строительства на селе.

Согласно постановлению, право на обеспечение жильем имеют молодые специалисты, проживающие и работающие либо изъявившие желание переехать на постоянное место жительства в сельскую местность и работать в организации агропромышленного комплекса или социальной сферы в сельской местности.

Государственная поддержка строительства (приобретения) жилья заключается в предоставлении бюджетных субсидий за счет средств федерального и областного бюджетов. Субсидия предоставляется в размере 70 процентов от расчетной стоимости жилья. Оставшуюся часть селяне должны оплачивать за счет собственных (или заемных) средств. l На реализацию программы «Молодым семьям — доступное жилье» в Иркутской области в 2010 году выделено 435 млн рублей из бюджетов разных уровней, сообщает областное Министерство по физической культуре, спорту и молодежной политике. В 2010 году финансирование программы из регионального бюджета увеличено в 5 раз — до 165 млн рублей. Средства из федеральной казны в размере 128 млн рублей поступили в Иркутскую область в сентябре.

* В системе здравоохранения Иркутской области работает 56 тыс. специалистов, дефицит врачей в муниципальных образованиях составляет более 1,5 тыс. человек.

Елена Русских. Фото автора