Погода
Осенью, равно как и весной, в нашей редакции накаляются телефоны. Люди звонят разные, но именно в эти времена года нас чаще всего пытаются познакомить с невидимыми вселенными, матерят за невинные опечатки и просят разобраться с инопланетянами, которые поселились за стеной. В таких случаях журналисты обычно вздыхают и говорят: «Ну вот, сезонное обострение». Сегодня мы решили узнать, какова природа этого явления, у главного внештатного психиатра Министерства здравоохранения Забайкальского края Ольги СТУПИНОЙ. А заодно задали еще много очень актуальных для современного человека вопросов.
- Да, такое понятие, как сезонное обострение существует. Осенью и весной меняется природа, соответственно, и человек на это реагирует, кто-то больше, кто-то меньше. Те, о ком вы говорите, это, скорей всего, наши пациенты, которые периодически получают у нас лечение. Вообще, в Забайкальском крае под нашим патронажем находится 40 тысяч человек – это лишь официальные цифры, те, кто является официально в психиатрический диспансер либо другие психиатрические учреждения.
Что делать, если близкий человек явно нуждается в психиатрической помощи, но он сам отказывается идти к врачу?
- Люди считают, что стоит попасть на прием, они уже не смогут потом никакую квитанцию, ни справку, ни права получить. Почему мы и призываем не бояться обращаться за помощью к психиатрам, к психотерапевтам, к психологам, чтобы не было такого количества суицидов, какое существует на данный момент – а это все, бесспорно, взаимосвязано. Наша задача не затащить человека в психбольницу, а сделать помощь более доступной населению, потому что мы реально можем помочь человеку, чтобы он не сделал шаг туда, откуда уже не возвращаются.
«Электрошоком лечим с согласия пациента»
Одна из причин, почему люди боятся психиатрических больниц, это методы лечения…
- Телевидение и кино, как правило, подают жизнь в психбольнице с точки зрения, так сказать, «жареных фактов». Преподносят как нечто закрытое, за тайными стенами, где творятся непонятные вещи. Но мы сегодня достаточно открыты, проводим дни открытых дверей, приглашаем к себе всех любопытствующих, больные готовят концерты, выступают. Хотя, если взять стационар в Ивановке, относительно других он достаточно закрытый, потому что контингент больных «острый», они не совсем могут в какие-то периоды своего заболевания контролировать себя.
А электрошок используется в лечении?
- Да, используется, и не только у нас. Электрошок использовался всегда во всем мире. Есть такие ситуации, когда без него лечение просто неэффективно. Впрочем, для электрошока сегодня существуют весьма ограниченные показания. И в первую очередь он применяется у пациентов с тяжеленной депрессией. Бывают также состояния тяжелые кататонические – это такие расстройства, которые возникают при шизофрении – единственные, по сути, угрожающие жизни. Еще есть такая проблема как привыкание больных к психотропным препаратам. В таких ситуациях мы промываем пациента, выводим все препараты и потом делаем три-четыре сеанса шоковой терапии. На данный метод лечения мы получаем информированное согласие пациента.
«Почти треть больных лечатся принудительно»
Почему одни люди сложную ситуацию переживают, а другие в таком же случае сходят с ума?
- «Сойти с ума» - это такое житейское понятие. Понятно, что у всех людей разная психика, и именно эндогенные психические расстройства, например, шизофрения, как правило, имеют наследственный характер.
Но можно как-то ее предотвратить, проводить психопрофилактику?
- Конечно, надо стараться избегать каких-то психотравмирующих ситуаций, но как можно их избежать? Сказать легко – а сделать… Между тем шизофреников у нас не самый большой процент, всего 1% населения в мире страдает этим заболеванием. А больше всего сейчас именно социально обусловленных, так скажем, пограничных нервно-психических расстройств. Это не шизофрения, поэтому, зайдя сегодня в любую психбольницу, вы даже в общем-то можете и не понять, куда попали.
Какой в краевых стационарах процент больных, получающих принудительное лечение по определению суда?
- На сегодняшний день около 200 человек, это почти треть от общего числа всех пациентов. И рост таких больных отмечается. Охраняются они только санитарами, типы лечения для них – общий и спецтип. Есть еще больницы с интенсивным наблюдением, но в Забайкалье такой нет. Те, кому требуются такие больницы, лечатся в Питере, Орле и в Казани. Это зависит и от тяжести противоправного действия, и от тяжести психического состояния. У нас тоже есть и тяжелые больные, и маньяки, и педофилы, но они идут по этапу, они уже прошли спецбольницы с интенсивным наблюдением.
Были ли случаи побега таких больных?
- Бегут как из тюрем, так и из больниц. И за побеги мы, конечно, несем административную ответственность. Но, к сожалению, никто от этого не застрахован.
«Суицид ушел в село»
Ольга Петровна, статистика суицидов в крае – каковы ее тенденции?
- По данным ВОЗ, считается допустимым количество завершенных суицидов 14 на 100 тысяч населения. Если это количество достигает 20 – это уже звонок, что что-то в стране неблагополучно. В России же показатели доходят до 40, а в Забайкалье у нас эти показатели, по данным прошлого года, были 80 на 100 тысяч. Это в целом по краю. Но я скажу больше: в Чите этот показатель 40, а вот в некоторых районах края доходит до 120! Суицид у нас «ушел в село». И при этом «помолодел» - возросло число детских суицидов, подростковых.
Мы провели исследование и выяснили, что 60% суицидов в крае совершаются в алкогольном опьянении. И те высокие показатели алкоголизма на нашей территории как раз и обуславливают высокие показатели суицидальной активности. Это мы говорим только о завершенных самоубийствах, а есть же еще парасуициды, т.е. попытки.
Как часто депрессия приводит к суициду?
- По данным некоторых авторов, депрессия в 60% может привести к самоубийству. И все от того, что у нас мало информации об этом заболевании, а это – заболевание. И его надо лечить.
Может ли врач другой направленности, например, терапевт, выявить у пациента депрессию?
- К сожалению, и у многих врачей такое же отношение житейское к депрессии. К примеру, до 40% онкобольных страдают депрессией, а их никто от нее не лечит. Или взять тех же сердечников, у которых были инфаркты, - у них у 20% депрессия.
«Косишь от армии – будут проблемы»
Часто ли вам приходится сталкиваться с теми, кто симулирует психическое расстройство, чтобы уклониться от призыва в армию?
- Симулируют, но я скажу одну простую вещь: когда человек начинает «косить», здесь уже надо искать расстройство личности.
Что бы вы сказали тем, кто планирует симулировать психическое расстройство?
- Потом у них будут большие проблемы. Даже если мы ставим в военный билет 18-ю статью, «транзиторное расстройство личности», - эта статья дает психиатрам право не ставить диагноз. И эта статья предусматривает, что через три года надо призывника снова просмотреть. Но почему-то переосвидетельствование не хотят делать ни военкомы, ни сами пациенты. А после 27 лет, когда юноши хотят попасть на работу, где нужен чистый военный билет, начинаются проблемы. А снять диагноз мы теперь можем только стационарно. И им приходится на это идти, ложиться в больницу.
«Любой может оказаться в Ивановке»
Ольга Петровна, что в нашем крае делается для адаптации человека, прошедшего лечение в психиатрической лечебнице?
- У нас работает социально-реабилитационная служба, туда входят, помимо психиатров, психологи, юристы и специалисты по социальной работе. У нас существует секретный больничный лист для того, чтобы у выписавшегося человека не возникало проблем с устройством на работу. Штампа психиатрической больницы нет, и где он лечился, отдел кадров знать не будет. Но, к сожалению, город у нас маленький, а желающих посмеяться всегда хватает. Поэтому мы должны вместе с вами, журналистами, менять это отношение к психбольным. Ведь от этого никто не застрахован – любой человек может оказаться здесь.
Многие больные у нас работают, многие даже бизнесом занимаются. Поэтому вовсе не значит, если ты лечился в психбольнице, то жизнь закончилась. С этим просто надо научиться жить.
Надежда Шайтанова
