Погода
C последствиями кризиса в России предстоит разбираться ещё долго.
Технология работы средств массовой информации такова, что первоочередной темой для обсуждения всегда является более свежая новость – даже если по своему значению она второстепенна. Матч Россия – Словения, результат которого важен, но не является решающим, сегодня важнее, чем победа «Рубина» над «Барселоной», которая войдёт в историю отечественного спорта. Пожар на складе боеприпасов в Ульяновске сегодня важнее, чем сама по себе проблема размещения опасных объектов вблизи от жилых районов. Ряд можно продолжать сколь угодно долго, но как бы мы ни прятались от этой мысли за горячими новостями сегодняшнего дня, по-настоящему долгосрочной и важной вот уже целый год остаётся тема глобального экономического кризиса и его последствий.
А что, собственно, происходит?
Судя по всему, в правительстве Российской Федерации до сих пор нет единого мнения о том, как долго кризис будет продолжаться, чем завершится и, что гораздо хуже, как с ним бороться. Заместитель председателя правительства и министр финансов Андрей Кудрин в течение лета и осени сделал несколько противоречащих друг другу заявлений: то ли кризис уже завершился, то ли вот-вот будет вторая волна... В последнее время Кудрин держится бодро, даже несмотря на то, что индексы российских бирж синхронно двинулись вниз. В послании президента России Дмитрия Медведева Федеральному Собранию слово «кризис» (в том числе как часть слова «антикризисный») прозвучало всего десяток раз – значительно меньше, чем слово «школа», например.
Если это было сделано специально, чтобы отвлечь внимание общества от кризисных явлений, то, надо полагать, у президента были на то основания. Ситуация, если верить официальным отчётам Росстата, постепенно выправляется, и государство может себе позволить смотреть вперёд, а не решать в спешном порядке, как заткнуть очередную пробоину в днище. Валовой внутренний продукт в сентябре составил 17809 млрд. рублей, или чуть менее 90% к уровню 2008 года. Но при этом – 108% к уровню 2007 года. Промышленное производство составило всего 90% от уровня 2008 года и 105% к августу 2009-го; продукция сельского хозяйства – 106,7% к 2008 году и 136% к августу; объём услуг связи – 101 и 99,5% соответственно. Объём розничной торговли и оказание платных услуг населению в последние месяцы стабилизировались – прирост в августе составил около 1% по обоим показателям. Номинальная заработная плата в стране установилась в размере 18702 рубля, что на 5% больше сентября 2008 года и на 2% больше, чем в августе 2009 года.
Тут, правда, следует заметить, что в октябре ушёл в отставку с поста руководителя Федеральной службы государственной статистики Владимир Соколин, возглавлявший ведомство последние 11 лет. Ушёл не просто так, а в знак протеста против того, что Росстат был подчинён Министерству экономического развития и ведомство, которое должно было быть главным потребителем продукции статистиков, решило, что может управлять их работой.
– И вот министерство начинает командовать: нужно наблюдать то-то и то-то. Хорошо ещё, пока не говорят, как наблюдать, не пытаются манипулировать с цифрами. Если начнут спускать такие директивы – вообще будет беда, – заявил Соколин в прощальном интервью.
Из первых рук
Красноречивее всех прочих цифр – рост безработицы. Президент высказался по этому поводу вполне оптимистично: несмотря на то, что многим ещё предстоит на собственном опыте узнать, как встают на учёт в службе занятости и на какой размер пособия можно рассчитывать, государство контролирует ситуацию, на опережающее переобучение выделяются огромные средства. Есть возможность к этому мнению добавить оценки тех, кто время от времени общается с безработными, – губернаторов областей и краёв, президентов и глав республик, входящих в состав Российской Федерации. В течение года телеканал «Вести» опросил едва ли не половину глав регионов, так что сейчас можно ознакомиться с картиной во всех федеральных округах.
В Рязанской области, например, на 12 тысяч безработных приходится 7,5 тысячи вакансий – и никаких шансов, что именно эти безработные устроятся именно на эти места: безработные – в городах, а вакансии – на селе. В Ставропольском крае за три месяца безработица выросла в полтора раза – с 24 тысяч до 37 тысяч человек; в Свердловской области без работы 80 тысяч человек, ещё 80 тысяч – на грани увольнения; в Республике Бурятия после многих лет стабильности на уровне 7,5 тысячи безработных произошёл обвал – 16 тысяч. Беспрецедентно низкая безработица зафиксирована в Калужской области – всего 0,1% от трудоспособного населения; ниже среднего в Липецкой и Тюменской областях – чуть более 1%; намного выше среднего в Республике Тува – 22,6% и в Камчатском крае – более 9%. Иркутская область старательно держится в группе середнячков – 33 тысячи человек, или 2,8%.
Несмотря на видимость разнобоя, большинство губернаторов подчёркивают, что безработица в их регионах держится на уровне общероссийской – от 2,5 до 3%. Это единственная цифра, характеризующая состояние экономики страны, которую любой из губернаторов приводит без труда и без сомнений. И именно это вызывает подозрение: а не были ли 2,5–3% официально установленным уровнем предельного роста безработицы для всех регионов? Ниже – можно, а выше можно только тем, у кого и без того всё было плохо: в Туве, например, до всякого кризиса было более 20%. В Санкт-Петербурге ситуация и вовсе странная: на 27 тысяч безработных имеется 35 тысяч вакансий, службы занятости каждый рабочий день устраивают на новое место до 700 человек.
От рубля и выше
Если федеральное правительство оценивает регионы по уровню задолженности по заработной плате и уровню безработицы, то граждане, скорее всего, оценивают положение в регионе по уровню заработной платы. Липецкий губернатор Олег Королёв считает, что 30 тысяч для его земляков – не очень много, потому что цены стремительно растут. Магаданский губернатор Николай Дудов признаёт, что 15 тысяч (средняя зарплата его земляков) – это очень мало и что регион обоснованно теряет от 2,5 тысячи до 10 тысяч человек за счёт миграционного оттока. Его астраханский коллега Александр Жилкин уверен, что 12 тысяч для его области более чем достаточно, и удивляется только тому, что большинство официальных безработных, получающих пособие в размере 800 рублей, отказываются от работы с заработком в 10 тысяч. Понимая условия игры на «главном канале» страны, губернатор не стал озвучивать то, что очевидно: если безработный отказывается от предложения, значит, он может рассчитывать на гораздо более весомые заработки в «теневом» бизнесе. Хотя чего тут скрывать – другие губернаторы говорят об этом достаточно откровенно.
Тюменская область пошла особым путём: здесь предприятия предпочли сохранить персонал (безработица выросла всего на 2 тысячи человек), зато многим сократили зарплату: средний размер сейчас составляет 19,5 тысячи вместо 20 тысяч в 2008 году. В Рязанской области зарплаты, напротив, выросли с 12,3 до 13 тысяч рублей, однако в сельском хозяйстве (где много вакансий) средняя заработная плата почти в два раза ниже – всего 7-8 тысяч. Неудивительно, что никто не хочет идти в механизаторы. Бурятия за два предкризисных года сумела увеличить среднюю заработную плату с 8 тысяч до 14,5 тысячи – благодаря этому количество живущих за чертой бедности в республике сократилось с 36% до 20% жителей. В Республике Карелия свои проблемы: средняя зарплата чуть ниже общероссийской – 17,5 тысячи, но задержки с выплатой приобрели такой размах, что республиканские власти вынуждены были обратиться к прокурорам на местах, и сейчас все выплаты находятся под непрерывным контролем.
Любопытно, что только губернатор Калужской области Анатолий Артамонов увязал невысокую заработную плату в регионе с его инвестиционной привлекательностью. Благодаря тому, что средняя зарплата 14 тысяч рублей (около 310 евро) считается здесь «неплохой», автомобильный завод «Фольксваген» (один из четырёх сборочных заводов, действующих в области) в кризисный год увеличил продажи на 40%.
Возможности? Какие возможности?
В самом начале кризиса модно было говорить, что экономические катаклизмы создают не только проблемы, но и новые возможности. Спустя несколько месяцев после начала кризиса ни один из региональных руководителей об этом не вспоминает – инвестиции сократились, многие проекты заморожены. Справедливости ради стоит упомянуть, что в моногороде Рубцовске на предприятии «Алтайвагон» был открыт новый цех по производству крупного литья для железной дороги. И это всё. Калуга всё ещё живёт надеждами на то, что «заграница нам поможет» – после того, как в 2008 году инвестиции выросли с 70 млн. до 1,5 млрд. долларов, для этого были все основания. Петербургский губернатор Валентина Матвиенко, напротив, полагает, что в кризис самые надёжные инвестиции – государственные. А государство российское, как известно, уже не надеется на собственные силы и подписывает соглашение с Китаем – по нему в одной только Иркутской области КНР получает возможности для строительства девяти предприятий.
Ещё один красноречивый показатель положения дел в регионах – строительство жилья. Дагестан в 2008 году построил более 2 млн. квадратных метров, а Сахалинская область – всего 150 тысяч. Разница между регионами в том, что Дагестан получает субсидии из федерального бюджета, а сахалинцы зарабатывают сами и строят социальное жильё в соответствии с возможностями бюджета. В Тамбовской области, несмотря на кризис, распродано не только то жильё, что было построено в 2009 году, но и многое из того, что стояло с 2007-2008 годов. Областные власти пока пытаются разобраться в ситуации. Саратовская область сделала ставку на расселение из ветхого и аварийного жилья – финансирование этой программы вопреки кризису увеличилось в 2,5 раза. (Тут, зная российскую специфику, можно заподозрить, что жилищные условия улучшатся не столько у детей-сирот и молодых семей, сколько у кого-то из чиновников, но это, к счастью, нас не касается). В Туве республиканские власти нашли выход сразу из двух проблем – нехватки жилья и безработицы. Нуждающимся выдают 150 кубометров лесоматериалов по символической цене, а дальше – ваши проблемы. Пока система себя оправдывает: прирост возведённого жилья в Туве составляет 35% в год, несмотря на кризис.
Если попытаться по губернаторским рассказам оценить положение в стране в целом, то прежде всего бросается в глаза, что единого экономического и социального пространства как будто бы и нет. Каждая область надеется только на себя и помощь федерального центра, ни о каком взаимодействии с соседями речь не идёт, и никто, похоже, даже не интересуется – а что там, за административными границами? Практически везде ухудшилось положение машиностроительных предприятий: их продукция перестала интересовать кого бы то ни было, и именно они в первую очередь избавляются от работников. Исключение составляют те предприятия, за которыми лично присматривают губернаторы – они, презрев основные обязанности, считают возможным ездить и договариваться с поставщиками и потребителями. Сельское хозяйство, к немалому удивлению региональных руководителей, держится лучше, чем можно было ожидать, и даже кое-где увеличивает производство. Видимо, правы оказались те, кто предрекал, что в кризис произойдёт замещение импорта отечественными товарами. И главное: даже если кризис действительно миновал, с его последствиями придётся разбираться ещё несколько лет подряд.
Владимир Демин
Фото: Николай Бриль
<p align=right><a target=_blank href=http://www.vsp.ru/social/2009/11/17/465846>"Востчно-Сибирская правда"</a></p>
