Погода
Указом губернатора Иркутской области Игоря Кобзева 2021 год объявлен Годом Байкала. В рамках его проведения пройдет более 60 мероприятий экологической, просветительской и культурной направленности. Уже даже частично реализуется план празднования, но в этом плане, к сожалению, охране Байкала места не нашлось.
На состоявшейся не так давно 44-я сессии комитет Всемирного наследия ЮНЕСКО дал России полгода (до февраля 2022) на то, чтобы улучшить ситуацию с Байкалом. Если этого не произойдёт, то Байкал внесут в список объектов всемирного наследия, находящихся под угрозой. Основным пунктом резолюции является требование не ослаблять режим охраны Байкала, в том числе, прекратить любые действия по регулированию уровня воды, а также представить на рассмотрение оценку воздействия на окружающую среду проекта рекультивации территории бывшего Байкальского целлюлозно-бумажного комбината и обеспечить выбор наилучших возможных технологий для защиты Байкала.
Понятия охраны в законе о Байкале не существует. Есть слово «сохранение», а это совершенно иное понятие. Охрана – это комплекс мероприятий, направленных на предупреждение загрязнения. А сохранение – это попытка сохранить то, что осталось. Священное море уникально не только по причине того, что оно представляет собой величайшее вместилище пресной воды (20% мирового запаса и 90% российского) и является местом обитания растительных и животных эндемиков.
Байкал – это природная лаборатория по естественной очистке и обогащению поступающей в него воды, но его ресурсы не безграничны. Если ситуация не исправится в ближайшее время, то мы будем иметь рядом с собой болото.
Реки, несущие гибель
О проблеме накопленного вреда БЦБК не говорит только ленивый. Почему сегодня все говорят только о БЦБК, который давно успешно законсервирован, и совершенно не замечают, что причин экологической болезни Байкала гораздо больше? Да, после БЦБК остался накопленный вред и его, безусловно, надо ликвидировать. Но на это уже ушло шесть лет, теперь планируется потратить еще 4 года. Накопленный вред - это не только объем шлам-лигнина на БЦБК. Но только ли БЦБК таит в себе экологическую угрозу для Байкала? На наш взгляд основная угроза – это отходы жизнедеятельности человека, которые попадают в озеро на протяжении десятков лет.
Все мы знаем, что в Байкал впадает множество рек, их несколько сотен. На первом месте - река Селенга. Её длина 1024 километра и водосток 935 кубометров воды в секунду. Из Селенги поступает примерно половина речных вод, стекающих в Байкал. Своё начало она берёт на территории Монголии и дальше протекает по территории Бурятии в России. Раньше Селенгу называли лёгкими Байкала. Теперь – это главное бедствие Байкала.
С ее водами в озеро поступает множество отходов, сброшенных выше по течению. В год это порядка 30 км³ воды, загрязненной такими крупными городами как Улан-Батор, Улан-Удэ, Селенгинск, Кабанск и множеством других. По руслу реки расположены предприятия по добыче золота и других полезных ископаемых, а также фабрики и заводы, в том числе ЦПК (Целлюлозно-картонный комбинат), который продолжает свою работу по сей день.
Также вдоль реки расположены сельскохозяйственные угодья, где используются минеральные удобрения и пестициды, которые попадают в русло, а потом и в озеро.
По данным госмониторинга реки Турка и Тыя являются самыми крупными «поставщиками» фосфатов, благодаря которым в великом озере буйным цветом разрастается спирогира.
Негативное воздействие на озеро оказывают реки Чикой и Хилок. Они в свою очередь чрезмерно загрязняются металлургическими и деревообрабатывающими предприятиями близлежащих регионов. Каждый год в процессе производства в реки сбрасывается около 20 млн. кубометров сточных вод.
Огромный объем соединений тяжелых металлов, взвешенных веществ, химических элементов и много чего, что является инородным, поступило в Байкал с водой только с пяти рек-загрязнителей с промышленными и бытовыми стоками и выбросами.
Если взять таблицу Менделеева, данные госэкомониторинга, объем притока и выбросов, все перемножить, то можно получить сумму веса всего того, что за последние 30-40 лет растворил и накопил в себе Байкал. Затем попытаться прояснить вопрос о влиянии накопленного Байкалом вреда для экосистемы и человека.
Вроде бы очевиден вопрос – нужно обновление прежде всего основного закона о Байкале. Но не так все просто. Несмотря на то обстоятельство, что на разработку нового законодательства о Байкале были потрачены бюджетные деньги, общественность так и не увидела положения концепции модернизации, а обсуждение этого документа в январе и марте 2019 г. на площадках Законодательного собрания Иркутской области и ИГУ прошло в узком кругу. В СМИ данный факт отражения не нашёл. Обещанная новая редакция проекта нового закона об охране Байкала до сих пор не появилась.
Устаревшие очистные = угроза Байкалу
Результаты надзорной деятельности свидетельствуют о том, что в числе основных источников загрязнения Байкальской природной территории остаются сбросы недостаточно очищенных сточных вод в поверхностные и подземные водоемы.
В конце июня текущего года прокуратурой на межведомственном совещании подведены итоги проверки исполнения органами государственной власти, местного самоуправления, органами контроля и хозяйствующими субъектами законодательства об охране водных объектов.
Всего по итогам проведенных проверочных мероприятий выявлено 394 нарушения закона в данной сфере. Для их устранения принято 260 мер реагирования: 40 протестов, 81 исковое заявление, 126 представлений, 23 лица привлечены к дисциплинарной ответственности, объявлено 10 предостережений о недопустимости нарушений закона, направлен 1 материал для решения вопроса об уголовном преследовании, 2 лица привлечены к административной ответственности.
В границах Байкальской природной территории эксплуатируется 98 очистных сооружений канализации, из них 12 в центральной экологической зоне Байкальской природной территории. Прокуратурой установлено, что практически все канализационные очистные сооружения (далее КОС) не обеспечивают качество очистки сточных вод, сбрасываемых в водные объекты.
Директор Лимнологического института СО РАН Андрей Федотов считает, что основная проблема очистных сооружений на Байкале в том, что существующие агрегаты давно не справляются с теми стоками, которые есть сейчас. Кроме того, в большинстве мест очистных просто нет, поэтому в озеро сливают неочищенные продукты жизнедеятельности человека. А при проектировании новых установок не учитываются многие нюансы, которые важны для сохранения экосистемы Байкала.
– Очистные сооружения, которые есть на Байкале, можно пересчитать по пальцам. Самые крупные стоят в Северобайкальске, Слюдянке, Байкальске и Култуке. В то же время большинство мест характеризуется полным отсутствием очистных. Те, что поменьше, локальные, неизвестно, работают ли вообще и если да, то в каком режиме. Из тех, что работают, большая часть построена в 70-х или 80-х годах прошлого века, и все они не выходят даже на те нормативы, на которые они рассчитаны. Это происходит потому, что где-то изношено оборудование, где-то отсутствуют специалисты. Кроме того, с тех времен изменилась и плотность населения, и сам характер стоков. Существующие сооружения не справляются с таким объемом и не полностью подходят для очистки современных сточных вод, – рассказывает Андрей Федотов.
Эксперт отмечает, что за эти десятилетия очень сильно изменился тип стоков. Например, люди стали активно использовать бытовую химию: стиральные порошки, моющие средства, другие синтетические добавки. Традиционные очистные не были готовы к такому, они не предназначены для переработки химических веществ, поэтому больший их пул со стоками попадают в Байкал. Плюс, фармпрепараты и косметологические средства, которые активно применяет население. Недавние исследования показали, что некоторые виды байкальских микробиологических организмов обладают устойчивостью к антибиотикам, и вероятнее всего, они приобрели эти новые свойства не так давно. Как всё это влияет на экосистему озера – вопрос пока открытый.
– Отдельная проблема – очистные в Байкальске. Да, они лучшие в Центральной экологической зоне, но их особенность в том, что они осуществляют глубинный сброс непосредственно в озеро. Когда мы изучили весь этот процесс, мы поняли, что нормативы по стокам в Байкальске не выполняются по некоторым показателям. Как известно, к стокам, которые поступают в Байкал, применяются свои нормативы. Они в принципе не достижимы только с использованием высокотехнологического оборудования обратного осмоса, которого в настоящее время нет ни на КОС г. Байкальска ни на других очистных Центральной Экологической зоны Байкальской природной территории. По этим норматива в Байкал можно сливать сточные воды, которые по своему составу близки к составу вод глубинного Байкала. Поэтому тем, кто не может их выполнить, запрещено сливать воду в Байкал. Но так как стоки никуда не утилизируются, компании всё равно их незаконно сливают в озеро или используют преднамеренно негерметичные септики стоки из которых посредством грунтовых вод все равно дренируют в Байкал. Да, их штрафуют, но они потом продолжают слив. Поэтому ученое сообщество настаивало на том, чтоб прямой сброс в озеро сточных вод должен быть запрещен на правительственном уровне. Запрещать так запрещать, но не применять полумеры, из-за которых в озеро продолжают поступать стоки без должной очитки, – продолжает эксперт.
Поскольку такой запрет не введен, нужно внедрять другие механизмы, которые защитят Байкал от прямых стоков. Например, по словам Федотова, можно собрать «южный куст» очистных, все стоки чистить до нормативов российского рыбхоза, а потом всё это выводить через трубопровод в Иркут. Стоки будут попадать в другой водосборный бассейн – бассейн Северного Ледовитого океана. Проблема сохранения Байкала будет решена на этом его участке.
Потому что в настоящий момент при проектировании очистных на Байкале, которые планируют осуществлять сброс сточных вод в притоки Байкала, никто не учитывает многие нюансы, в том числе, «пропускную» и самоочищающую способность этих рек.
– Никто не делает до проектных расчетов, справится ли экосистема реки с теми отходами, которые намерены туда сбрасывать. У каждой реки есть дебет, например, она пропускает через себя условных 100 литров в секунду. А планируемые очистные, например, будут сбрасывать в нее 300 литров. Никто не думает о том, как река должна с такими объемами справляться. Кроме того, чтобы происходило самоочищение, нужно определенное расстояние, пройденное стоками по реке. Об этом тоже никто не думает. В результате получается, что выбор точек сброса не обоснован, сток идет практически напрямую в Байкал, – говорит Андрей Федотов.
Также эксперт обращает внимание на то, что на любых очистных возможны технические сбои. Например, из-за отключения электричества. В таких случаях вода будет сбрасываться напрямую в Байкал без всякой очистки. Чтобы обезопасить озеро от этих рисков, необходимо иметь промежуточное звено доочистки – пруды. В них стоки будут отстаиваться, а уже после этого попадать в Байкал.
– Я видел проекты очистных, которые планируется построить на Байкале, там все эти нюансы снова не учтены, – подчеркивает Андрей Федотов.
В качестве примера ученый привел первые годы работы БЦБК. Тогда никто не знал, как нужно очищать стоки и очистные были не готовы, поэтому они поступали в Байкал безо всякой очистки. В случае технического сбоя на новых очистных, может произойти то же самое.
Однако самая большая головная боль – остров Ольхон. Сливать в этом месте даже очищенные стоки в Малое Море– тупиковый путь. Остров испытывает громадную антропогенную нагрузку, стоков там формируется много. При этом очистных там нет, как нет и вывода отходов на материк.
– Мелководный бассейн, плюс прогреваемость, плюс туристическая нагрузка. Если без конца сливать туда стоки, скоро всем мало не покажется, – рассказывает Андрей Федотов. – Там необходимо применять комбинацию технологий, делать поля выпаривания. Самый лучший выход – протянуть трубопровод, который будет дальше все на материк выкачивать, уже очищенную воду. Важно понимать, что в трубе должна быть очищенная вода. Тут же появляется следующий вопрос: куда всё выводить? Вот протянули трубу до МРС, а дальше? Там есть полигон по дороге на Черноруд, но он тоже уже переполненный. Там тоже надо что-то организовывать, создавать механизмы, которые будут утилизировать уже очищенную воду, – отмечает ученый.
Проблема в том, что сейчас обязанность по очистке стоков и постройке очистных лежит на муниципалитетах. Часто они не имеют бюджета даже на разработку проекта, не то, что на постройку. А нет проекта – нет и федеральных средств, даже в рамках федеральной программы «Сохранение озера Байкал». В каждом поселении не построишь хорошие очистные, так как некому их будет обслуживать и тариф на содержание будет высоким. Надо ставить локальные, с которых стоки будут собираться в крупные «хабы», которые будут все чистить так, как надо.
– Парадокс ситуации в том, что у нас вроде как сохранение Байкала, а комплексы по переработке ТБО, например, строят в Жигалово, а очистные – в буферных зонах, на границе с Монголией. Да, это тоже важно, но для Байкала это имеет второстепенное значение. Сначала нужно строить такие объекты в Центральной экологической зоне. Но не строят, потому что у муниципалитетов нет денег на проекты. Дают тем, у кого проекты есть, потому что иначе будет неосвоение средств. В 2016-2017 годах был шанс, что вместо ФЦП «Сохранение озера Байкал» появится программа «Байкал – великое озеро великой страны». Она бы предусматривала комплексный подход, который связал бы Иркутскую область с Бурятией, оба региона работали бы в одном направлении, в рамках единой концепции водоотведения и очистки. Но проект не пошел, поэтому теперь Култук сам думает над очисткой, а тот же Танхой в Бурятии сам. Всё идет в разнобой, поэтому нет и защиты Байкала, – подчеркивает Федотов.
Также Андрей Федотов рассказал про населяющую Байкал водоросль спирогиру. С каждым годом ее становится всё больше, многие экологи задаются вопросом: «Что будет с озером дальше?» Эксперт отмечает, что спирогира – это маркер того, что с экосистемой мелководной части озера что-то не так.
– В Листвянке, например, спирогира уже обитает практически круглый год. И это говорит нам о том, что происходят процессы, которые не должны происходить в водах Байкала. Это не значит, что раньше спирогиры в озере не было, а сейчас она появилась и вредит. Она просто плодится и живет не в тех местах, где должна. Кстати, в Листвянке колосится не только спирогира, колосится улотрикс – типичная байкальская нитчатая водоросль. Но не на тех глубинах, которые были ей свойственны раньше. То есть жизнь не проведешь: если, например, в прибрежной зоне биоте есть, что поесть, они там и обитают. Вот в Листвянке им всегда есть, что поесть. Тогда как в норме происходит следующее: в течение зимы происходит накопление биогенных компонентов в водной толще и весной произойдет «вспышка жизни» на Байкале. К середине лета запас питательных компонентов иссякает, всё съедается, практически до аналитического нуля. Как следствие, биота начинает «отмирать» и медленно опускаясь на дно разлагаясь опять насыщать водную толщу биокомпонентами, осенние шторма поднимают эти компоненты на поверхность и опять произойдёт «вспышка жизни». В Листвянке пища есть всегда, поэтому та же спирогира не погибает, она плодится и захватывает прибрежную зону, – рассказывает ученый.
При этом в районах, где антропогенная нагрузка меньше, например, в Больших Котах, мелководная зона в меньшей степени занята нитчатыми водорослями.
– Проблема спирогиры в том, что меняется подводный ландшафт. Когда вы видите, что все дно в сплошном ковре водорослей, это не типичный подводный ландшафт Байкала в этой зоне. Виды, которые привыкли жить на камнях, в песке, те же желтокрылки, моллюски, другие рыбы, они не могут в этой траве жить. Меняется ландшафт, значит, меняется экосистема прибрежной зоны. Конечно, Байкал спирогирой весь никогда не зарастет, потому что на глубине 50 метров и больше жизнь будет для нее затруднена. Но в прибрежной зоне начинаются инвазии: приходят те виды, которые не должны там жить. Те же моллюски, которых мы привыкли видеть в лужицах вокруг Байкала, они не приходили в Байкал. И раньше даже была теория несмешиваемости фауны. И спирогира раньше тоже была рядышком, не совалась в Байкал в такой массовой форме. А теперь там есть и спирогира, и моллюски. Приходят ручейники, которые также не были свойственны экосистеме Байкала. Происходит смена растительных поясов. Оценку этому явлению дать сложно. Эндемики, конечно, во всем Байкале вряд ли исчезнут, но вот в прибрежных зонах поселятся другие животные и рыбы. За всю историю Байкала были времена и похуже. Другой вопрос: вернутся ли в привычные зоны эндемики или нет, а если вернутся, то спустя какое время? – задается вопросами Андрей Федотов.
Именно поэтому тот же омуль перестает ловиться в прибрежных зонах Байкала. Местные удивляются и паникуют, что рыбы больше нет, однако омуль просто уходит в другие места, где раньше он не обитал.
– В конце мая как раз сезон, когда омуль должен прийти после стояния на глубине, поесть мальков желтокрылки в прибрежной зоне. Именно в ней развиваются и живут желтокрылки. Но если всё покрыто водорослями, то и ихтиофауна развиваться не будет. Значит, омулю нечего делать у берега, он пойдет искать еду в другом месте. И так со всеми прочими видами, живущими в Байкале. Будет происходить перераспределение, – комментирует эксперт.
Просчитать вред от этих процессов пока не может никто. Байкал слишком большой и уникальный, оценить воздействие на него практически нереально. Пока ученые не могут даже создать ту среду, которая есть в озере, вне водоема. Невозможно подобрать необходимый уровень аэрации воды, температуру, давление и прочие другие параметры, которые позволили бы многим байкальским организмам жить вне озера. Что уж говорить об экспериментах над флорой и фауной Байкала.
– Сейчас все эксперименты по предельно допустимым концентрациям делаются, например, на обычных дафниях, которые водятся в каждой луже. Но нельзя применять такие подходы к Байкалу. Байкальская вода чище госта питьевой воды. Есть такое понятие «предосторожный подход». Если не знаешь, что будет, лучше не делать. Лучше потренироваться «на кошках». Но в случае с Байкалом мы не можем потренироваться на них, потому что кошек этих нет. Байкальская вода – слишком тонкая субстанция, – сообщает Андрей Федотов.
Старший научный сотрудник Института теплофизики СО РАН (Новосибирск), автор проекта «Экодом для Байкала» Игорь Огородников уверен, что сам по себе развиваемый подход к проблеме очистки стоков на берегах Байкала – тупиковый путь. Нужно решить два других вопроса – переход на натуральное сельское хозяйство, основанное на переработке всех органических отходов с помощью природоподобных технологий, и полное исключение сбросов жидких отходов в Байкал путем использования бытовых стоков на плантациях по выращиванию растительности. Тогда очистные сооружения, которые требуют многомиллиардных вложений, не понадобятся вовсе.
– Естественная очистка Байкала очень эффективна, потому что так сложилась его гидродинамика, которая насыщает глубокие слои воды кислородом, ставшая основой его биодинамики. Это способствует появлению особой микрофлоры и микрофауны в озере, которая и чистит его. Например, те же рачки «Эпишура». Поэтому, если взять Байкал сам по себе, без человеческого фактора, то можно говорить о том, что озеро миллионы лет хорошо справляется с естественным загрязнением от впадающих в него рек, от естественных стоков с лесов, которые обрамляют Байкал. Это нормальное состояние Байкала, он в этом сформировался. А мы к такому естественному состоянию должны стремиться, – отметил Игорь Огородников.
То есть, если человек сформирует свой образ жизни на берегах Байкала так, чтобы всё было естественно и экологично, озеро через некоторое время очистится само. Нужно лишь вписать быт человека в природный цикл, тогда всё встанет на свои места.
– Природа переварит все, что создал человек, вопрос лишь в том, за какой срок и в присутствии или в отсутствии самого человека. Даже если люди ядерными бомбами начнут друг в друга кидаться. За все время существования Земли было зафиксировано минимум пять глобальных вымираний, в одном из них погибло до 95% всего живого. Все вымирания были обусловлены внешними по отношению к экосистеме катаклизмами. Наш цикл шестого глобального вымирания – девонское вымирание, в котором мы живем сейчас, – это катастрофа внутри самой экосистемы, это состояние, когда один из видов, являющийся составной частью экосистемы, все целенаправленно уничтожает и занимает чужие области обитания для удовлетворения своих потребностей и прихотей. И этот вид – человек. Он делает всё по своим примитивным схемам, а не по схемам природы, которые вырабатывались миллиарды лет. После того, как этот вид исчезнет, природа восстановится в своем новом и естественном состоянии. Для нее норма – стремиться к стабилизации всех циклов, определяющих существование жизни, – продолжает ученый.
Именно поэтому нужно вкладываться не в очистку стоков, а менять образ жизни человека на берегах Байкала, чтобы исключить стоки, связанные с жизнезнедеятельностью человека.
В области сельского хозяйства такие изменения происходят за счет введения природоохранного законодательства. Не будем говорить о нарушениях этого законодательства. Закон об охране Байкала запрещает многие химические средства против вредителей, минеральные удобрения в Центральной экологической зоне. Требует применение природоохранных технологий использования земли для выращивания сельскохозяйственной продукции. Эти технологии обладают низкой рентабельностью и число сельхозпредприятий существенно сократилось, как следствие, сократилась нагрузка на Байкал со стороны сельского хозяйства. Применение охранного законодательства привело к тому, что основной объем сельхозпродукции производится в домохозяйствах населения. Поэтому особое внимание надо уделять экологизации именно домохозяйств.
– Химия систематически уничтожает почвенные биоценозы, поэтому ее использование в сельском хозяйстве вредит экосистеме. К сожалению, это глобальный процесс. Россия не исключение. У нас на Руси с древности применяли трехполье, чередовали высаживаемые культуры, оставляя одно из полей отдыхать. При таком подходе почвы отдыхали, поэтому у наших предков были достаточно высокие урожаи и это помогало России развиваться. До идеи развития почв дошли только в 19 веке. Но победила и стала общепринятой концепция немецкого химика Юстаса Либиха о химическом способе питания растений, и аграрии по всему миру стали использовать разнообразные химикаты для производства растительной продукции. Да, за счет этого увеличилась интенсивность и производительность, но при этом сильно пострадало биологическое разнообразие почв. В России уже подвержено деградации около 50% почв сельхозугодий. Это самое страшное, – делает акцент Игорь Огородников.
Сейчас постепенно во многих местах нашей страны и в других странах вновь возвращаются к концепции, которую продвигали русские ученые Василий Докучаев и Климент Тимирязев. Основа их подхода в том, что, прежде всего надо думать о наращивании плодородия почв, а урожай – это следствие. Нужно применять их идеи о возделывании земли без вспашки и лишенном химии земледелии в поселках вокруг Байкала. Так как естественные поверхностные стоки остановить нельзя, нужно сделать их с максимально природными свойствами.
– На Байкале климат аридный, почвы бедные. Остров Ольхон – засушливое место. Условия для сельского хозяйства сложные. Да и традиции утеряны, кроме скотоводства и огородов в домохозяйствах. Запрещен вылов рыбы. Зато вырос туризм, и он стал основой экономики острова. Но одна составляющая экологизации того же Ольхона – выращивание овощной экологической продукции для питания туристов. Надо организовать производство из всех органических отходов экопочвы с помощью дождевых червей. Это новый вид занятости. Один из фрагментов в производстве экопочвы – биотуалеты с двумя резервуарами по кубометру каждый. Сначала должна использоваться одна емкость, в которую складываются все бытовые органические отходы и которая через год-полтора закупоривается на такой же срок. В это время используется другой резервуар. В первом за год, максимум полтора, вырабатывается высококонцентрированный биогумус, который можно применять в сельском хозяйстве при домохозяйствах. Применение биотуалетов – уже мировая практика. Выработка экопочвы обеспечит хороший урожай. Кроме того, если будут поля использовать для выращивания кормов для скота, вместо техники для вспашки нужно использовать «измельчители», которые будут измельчать органику до мелких крупиц. В результате на полях поселится огромное количество микроорганизмов, которые будут всё это потреблять и делать почву более плодородной. Приведу пример из Японии: там один из аграриев перестал пахать поля, засевал то рис, то ячмень, чередовал культуры. С поля не выносил ни соломинки, ни травинки, не пользовался удобрениями. Через несколько лет урожаи стали такими, как рекордные с применением сельхозтехники и химического питания растений. При этом хозяйство у него было исключительно натуральным, качество почвы многократно выше, чем на традиционных полях с удобрениями, а продукция имеет большой спрос и дороже благодаря экологичности, – рассказывает Огородников.
Второй вопрос, который также требует решения – полный отказ от слива жидких бытовых отходов в Байкал и втекающие в него реки. Эксперт уверен, что и это – реальность. В озеро даже очищенные отходы сливать нельзя, поскольку в водной среде переработка идёт в разы медленней, тогда как почва, даже самая бедная, в разы богаче микроорганизмами. Более того, именно в грунте содержится до 90% всего биоразнообразия, которое есть на планете.
– Исторически, когда формировались города, а человек вел антисанитарный образ жизни, свирепствовали эпидемии чумы, тифа, черной оспы и других опасных болезней. Не было канализации, все отходы люди выливали на улицу, порождая всплески всё новых эпидемий. Через некоторое время люди осознали, что надо больше внимания уделять гигиене, очистке. Возникли первые механизмы очистки. Но это – в Европе. У нас на Руси всё шло немного другим путем. Восточную часть страны заселяли, в основном, кочевые народы, у них проблем с эпидемиями и очисткой было меньше. Эпидемии завозили извне. Люди просто кочевали с места на место, не успев всё «загадить». В европейской части России было много лесов и большие территории, люди меняли места сельхозугодий, когда почва становилась неплодородной, возделывали землю на новом месте. Потом, когда почвы успевали отдохнуть, сельхозпроизводство возвращалось на старое место. Отсюда возникли севообороты.
Однако города росли, отходов становилось всё больше. Их сначала вывозили за пределы городов, в поля, там разбрасывали и перепахивали. Потом продуктов жизнедеятельности человека стало слишком много, вывозить их уже не представлялось возможным. Тогда-то люди и задумались об очистных. Сначала были отстойники, потом накопительные пруды, много всего было. Потом появились современные очистные, – поясняет Игорь Огородников.
Все они построены на одном принципе – отходы перерабатываются в водной среде, так органику разбавляют водой. Для ускорения переработки воду стараются максимально насытить кислородом, выселяют в эту среду биоценозы, которые «съедают» отходы жизнедеятельности человека и следят за их жизнеспособностью.
– Но у этой технологии есть предел – невозможно бесконечно повышать уровень насыщения кислородом. Доочистка стоков производится в реках и озерах естественным путем. Однако отходы-то перерабатывать надо, поэтому человек увеличивает мощности очистных сооружений. Чем больше население, тем больше эти сооружения и поля, и все это в пределах городских территорий. К этому добавляются разные технические решения, чтобы, например, быстрее получить осадок или сократить процесс по времени. Мысль тех, кто традиционно работает в этом направлении. Всё это функционировало до тех пор, пока плотность населения не стала слишком высокой. Сейчас всё это недостаточно хорошо, где то работает плохо, очистные не справляются, стоимость очистки растет, иловые осадки требуют биопереработки – подчеркивает эксперт.
Более того, Байкал, в отличие от прочих водоемов, – это особое озеро, уникальное. К нему нужен принципиально другой подход, сливать в него даже прошедшие очистку отходы нельзя.
– Чтобы очистить Байкал, нужно прекратить все стоки. Звучит бредово? Куда же их тогда девать? Но есть ответ и на это – транспортировать за пределы населенных пунктов и использовать для полива на плантациях для выращивания леса. В результате из отходов будет получаться полезный продукт и переработка стоков не станет затратной. Транспортировка стоков теперь не является проблемой как раньше. Человечество изобрело газопроводы и нефтепроводы, чтобы перекачивать нефть и газ из одной точки в другую на большие расстояния. Здесь должен работать тот же принцип, но для отходов. А расстояния перекачки совсем не большие. Нужно построить сети, с помощью которых человеческие отходы будут выводиться за пределы городов на 15-20 километров, если говорить о прибайкальской территории. На том, другом, конце, должны быть плантации, где стоки, содержащие органику, будут использоваться для полива растений. На них необходимо выращивать лес и другую полезную растительность, которые будет удобряться тем, что идет по этим трубопроводам. Зимой в Сибири отходы нужно намораживать. Все как в природном цикле – как миллионы лет природа из года в год перерабатывает все отходы. При реализации всех этих механизмов в Байкал будет попадать вода из стоков только через испарение и лишь естественные поверхностные стоки, которые придут с дождями. Это позволит поддерживать естественную среду в озере, а оно само через определенный срок полностью очистится от продуктов жизнедеятельности человека, – убежден ученый.
Игорь Огородников по заказу нацпарка детально разработал эту концепцию для Ольхона. Разработке концепции предшествовала IV внеочередная научно-практическая конференция с международным участием из серии «Энерго- и ресурсоэффективность малоэтажных жилых зданий» по теме «Ольхон – модельная территория энергоэффективности и экологического развития», которую организовали ИТ СО РАН им. С.С. Кутателадзе, ФГБУ «Заповедное Прибайкалье», Байкальский музей СО РАН, ИГУ и Фонд «Ольхон». По задумке ученых, остров должен стать модельной территорией, где бы применялись все обозначенные технологии. В том числе, остров может стать карбоновым полигоном, которые по решению правительства сейчас создаются в России. С помощью подхода, который используется для создания установок по типу MegaScience, ученые бы отслеживали, как местные жители и туристы взаимодействуют с экосистемой Байкала, как они влияют на озеро. Зная все показатели, можно было корректировать это взаимодействие. В Иркутске и в Новосибирске есть все необходимые специалисты для реализации этого проекта. Однако нацпарк отложил концепцию в долгий ящик.
– Система организации настолько инерционна, что открещивается от всего непривычного. Внедрение инновационных подходов всегда шло крайне тяжело. Люди, принимающие решения по очистке Байкала, думают, как доработать то, что использовалось годами, вместо того, чтобы отойти в сторону и посмотреть, какие еще подходы можно применить. Они даже думать не хотят о других решениях. При том, что переработка по нашей концепции в разы дешевле и более проста в исполнении. Важно еще то, что на выходе переработки стоков и органических отходов производится полезный продукт и из затратной систему утилизации отходов можно сделать самоокупаемой – резюмирует эксперт.
Иркутская вода – самая чистая вода?
Когда-то Иркутск гордился тем, что из водопроводных кранов здесь текла самая чистая вода. Водой Иркутск питает Ангара - река, единственная из всех байкальских рек, берущая исток из Байкала. Однако, сейчас этот повод для гордости под большим сомнением.
Как показал результат контроля Управления Роспотребнадзора по Иркутской области в июне 2021 года установлено несоответствие качества воды водоемов 2 категории по микробиологическим показателям в 26 водоёмах, в частности в Ангаре и в самом Байкале в районе острова Ольхон.
Также в Иркутской области ухудшается состав подземных вод: в 2020 году из 1840 проб воды не соответствовало санитарно-химическим нормативам 344 пробы (18,7%).
Что же случилось с ангарской водой?
В мае 2021 года природоохранная прокуратура по Иркутской области направила информацию в Росприроднадзор о выбросе нечистот в Ангару. В социальных сетях появилась информация, что жители поселка Никола засняли на видео странного цвета воду, предположительно заполненную химикатами. Проверку по публикациям из социальных сетей об обнаружении стоков в акватории Ангары весной 2021 года поручено провести органам Росприроднадзора. По известным прокуратуре данным факт загрязнения вод не подтвердился. Возможно, к моменту проверочных мероприятий из-за течения вод загрязнение отсутствовало.
Ситуацию же в самом посёлке Никола, что расположен в 6 километрах от истока Ангары, сложно назвать нормальной. Потому что сброс стоков и подсланевых вод в Ангару здесь – традиция, закреплённая разрешением.
Суровая красота этого места поражает. Противоположный дикий берег Ангары – излюбленное место диких животных. Здесь они перебираются через реку, спускаются на водопой, а медведи, по словам местных жителей, ловят рыбу. Рыбаки также издавна здесь промышляют хариуса.
В этом месте русло Ангары имеет самый узкий коридор и, наверное, самое мощное течение. Однако не только звери и рыбаки увидели здешние преимущества. Уже более 20 лет в навигационный сезон именно здесь каждые две недели судно «Самотлор» - единственное на Байкале, призванное занимается очисткой стоков и отходов с других судов, производит слив сточных и подсланевых вод.
За сезон судно сливает более 500 тонн сточных и подсланевых вод в Ангару. Ровно в 4 утра два раза в месяц (а сезон навигации длится 5 месяцев) посёлок Никола, по словам жителей, начинает задыхаться от зловония, вода приобретает тёмный цвет, рыбаки спешно ретируются прочь, да и зверей в эти дни тоже не видно. А через 45 километров – иркутский водозабор.
В 2015 году Западно-Байкальский межрайонный прокурор обратился в суд в защиту интересов Российской Федерации и неопределенного круга лиц с исковым заявлением к ОАО «Восточно-Сибирское речное пароходство» о запрете деятельности по сбросу очищенных сточных и нефтесодержащих вод с СКПО «Самотлор» на 6 км судового хода р. Ангара.
По мнению прокурора, стоки с «Самотлора» сбрасываются в нарушение порядка, установленного действующим природоохранным законодательством. Иными словами – в отсутствие соответствующего разрешения. Цитата из Апелляционного определения № 33-3781/2015 от 7 мая 2015 г. по делу № 33-3781/2015: «Сброс вод без разрешения на сбросы веществ (за исключением радиоактивных веществ) и микроорганизмов в водные объекты, в целях достижения целей деятельности ОАО «ВСРП» и в нарушение требований ч. 4 ст. 23 Закона №7-ФЗ «Об охране окружающей среды», ставит под угрозу экологическое благополучие населения и окружающей среды». Лицензия №038 00100/П «Деятельность по сбору, транспортированию, обработке, утилизации, обезвреживанию, размещению отходов I - IV классов опасности» была получена в 2018 году. А вот тот момент, что с получением лицензии угроза нанесения вреда окружающей среде никуда не исчезла, как-то утек вместе со сточными водами прямиком к водозабору.
Слив стоков «Самотлором» в Ангару - это только часть айсберга
В навигационный сезон по Байкалу курсируют 332 регистровых судна и более 11 тысяч маломерных судов. С позиции экологического законодательства к объектам водного транспорта установлены требования: на судах, где имеются санитарно-бытовые помещения, должна находиться емкость для сбора хозяйственно-бытовых сточных вод, которые впоследствии должны сдаваться на береговые устройства для последующей очистки, либо на единственное на Байкале судно комплексной переработки "Самотлор", которое должно занимается сбором и очисткой стоков и отходов с других судов. Однако, по данным Восточно-Сибирского речного пароходства, на сдачу стоков заключен только 31 договор. Всё дело в том, что «Самотлор», который в большинстве своём обслуживает суда речного пароходства, просто не в состоянии принять от всего байкальского флота отходы. Да и капитанам неудобно идти через все озеро - а с севера на юг это шестьсот километров, - чтобы сдать стоки и ещё заплатить по договору порядка 35 тысяч рублей. Поэтому, примерно 26 000 кубическим метров фекальных и подсланевых вод просто сливается в Байкал где-то за пределами видимости природоохранной прокуратуры.
Катера и яхты на Байкале -тоже не последний фактор загрязнения воды. Заправок на все огромное озеро тоже можно пересчитать по пальцам одной руки - судовладельцы выходят из положения, подгоняя бензовозы, а у кого небольшая яхта или ложка - заливая канистрами. Это крайне неэкологичный способ.
Если обобщать картину: всё, что попадает в Байкал с впадающими реками, бороздящими его просторы судами, с действующих КОС, перемешивается в так называемый «бульон» на поверхностном слое воды примерно в 300 метров. Ниже вода считается чистой, почему и качают ее производители брендов байкальской воды с глубины 400 и ниже метров. Однако весь этот бульон, включая сливы «Самотлора», плывёт в единственную реку, вытекающую из Байкала – Ангару, в Ершовский водозабор, где ее обеззараживают и очищают солью, однако не исключено, что часть «бульона» оказывается в каждом стакане воды, взятом из водопроводного крана.
Картина вырисовывается очень неприглядная. За «бурной» деятельностью по ужесточению законодательства в плане использования околобайкальских земель, вызывающей только справедливое возмущение населения, никакой охраны Байкала не существует. Миллиарды бюджетных денег уходят в никуда, сотни форумов на берегах Байкала оставляют после себя только мусор.
А не лучше ли федерации потратить эти миллиарды на строительство КОСов по самым передовым мировым технологиям и подготовку специалистов, не перекладывая эту неподъёмную ношу на муниципалитеты и регион? Не лучше ли на законодательном уровне запретить производство и использование моющих средств с фосфатами, которые являются первопричиной появления спирогиры? Не создать ли условия, позволяющие владельцам судов исполнять требования законодательства о защите Байкала? Не решить ли вопрос с экологичной заправкой топливом флота? Вопросов много. Только будут ли ответы?
Автор: Светлана Горбачева
