Погода
Разговор с президентом Союза лесопромышленников и лесоэкспортеров Иркутской области ЮРИЕМ ЛОГАЧЕВЫМ мы решили начать с самого популярного вопроса в нынешнее непростое время – о последствиях кризиса. Действительно, он существенно отразился на развитии лесной отрасли. В числе негативных тенденций – недоступность кредитов, падение спроса на продукцию лесопромышленного производства как на внутреннем, так и на внешнем рынке, значительные сокращения персонала. Однако подавляющее число проблем, с которыми сегодня сталкиваются предприятия, работающие в сфере ЛПК, можно образно назвать «бородатыми», ведь вызваны они отнюдь не кризисными явлениями.
– Спад в лесной отрасли региона и России в целом начался до кризиса, – рассказывает Юрий Логачев. – И обусловлен он был многими факторами: это и принятие недоработанного Лесного кодекса РФ, и непродуманное административное реформирование органов лесного хозяйства, и критически истощенные лесосырьевые базы. Лес заготавливался, прежде всего, в экономически доступных (близких от мест переработки) зонах. Двигаться дальше в тайгу – огромные дополнительные затраты: строительство лесовозных дорог (около пяти миллионов рублей на один километр), дополнительные километры вывозки и так далее. Есть и другие причины. Например, постоянный рост платежей и тарифов, связанных с лесопользованием, производством и экспортом лесной продукции. Отдельно я бы отметил невообразимо высокие платежи энергетикам за подключение прирощенных или вновь вводимых мощностей, какое уж тут движение вперед, к новым технологиям.
Еще одна докризисная проблема заключается в том, что уже долгое время должным образом не проводятся лесоустроительные работы. Существуют специальные организации, которые раз в 10–15 лет должны обновлять картину лесов, исключая объемы вырубленных, уничтоженных пожарами и вредителями насаждений. Однако инвентаризация лесов – дорогое удовольствие, и на эти цели государством давно не выделяется достаточное количество средств, поэтому сегодня мы имеем очень слабое и весьма ошибочное представление о состоянии наших сырьевых баз (запасы древесины по области оцениваются в девять миллиардов кубометров).
– Как отразится отсутствие достоверной информации о состоянии наших ресурсов на дальнейшем развитии отрасли?
– Такие сведения очень важны в процессе диалога с потенциальными инвесторами, которые планируют строить перерабатывающие заводы на территории области. Мы им предлагаем площадку, трудовые ресурсы, сырьевую базу. А при проверке последней выявляются ошибки. Например, на предлагаемом участке имеем совсем другую картину: так называемые расстроенные лесосеки, не тот породный состав. Инвестора это устроить не может. Такие примеры, к сожалению, имеются.
– Можно ли рассматривать поэтапное повышение таможенных пошлин на вывоз круглого леса в качестве одной из докризисных проблем?
– Безусловно. Казалось бы, цель у этого решения благая – повернуть страну от сырьевой направленности в сторону развития высокотехнологичных предприятий, обеспечивающих выпуск конкурентоспособной продукции, с высокой добавленной стоимостью: бумаги, мебели, изделий из древесины. Однако на момент принятия Правительством России решения о повышении вывозных пошлин на необработанную древесину (с 1 июля 2007 года они выросли до 20% от цены поставки, с 1 апреля 2008 года – до 25%, а с начала 2009-го планировалось установить запретительную величину – 80%) достаточной ресурсной поддержки предприятиям предоставлено не было. Известное Постановление Правительства «О приоритетных инвестиционных проектах в области освоения лесов» предоставляло льготы предприятиям, имевшим бизнес-планы стоимостью выше 300 миллионов рублей, экспортом же кругляка занималась масса малых и средних предприятий, не имевших возможностей изыскать такие объемы инвестиций, поэтому оно и не сыграло решающей роли в достижении этой цели. Да и времени перестроиться на глубокую переработку у них оказалось недостаточно. В результате многие предприниматели начали лихорадочно продавать свой бизнес, уходить из него.
– Существенно изменилась и ситуация на мировом рынке…
– Да, нужно еще напомнить, что в конце концов повышение ставок до 80% было отложено. Но если мы своим иностранным партнерам заявили уже, что с 2009 года они вообще не получат наш «кругляк», то те, соответственно, постарались найти другие рынки. Кроме того, в связи с удешевлением фрахта (платы за перевозку груза морским транспортом. – Авт.) Китай и Япония, на долю которых приходится основная часть нашего лесного экспорта, смогли приобретать древесину и у таких стран, как Скандинавия, Германия, Индонезия, Канада. Таким образом, экспортная цена на наш лес значительно снизилась и до сих пор не вернулась к «справедливому» уровню, который бы отражал все затраты на его заготовку, переработку, транспортировку. А ведь наша отрасль, как известно, самая экспортоориентированная – вывозится до 80% продукции.
– Но ведь одновременно с повышением пошлин на экспорт круглого леса Правительство РФ обнулило пошлины на пиломатериалы, и это должно было стать серьезной мотивацией для перехода предприятий ЛПК «на рельсы» глубокой переработки. Однако массовой переориентации не произошло.
– Дело в том, что у нас отсутствует соответствующее оборудование, так как практически нет лесного машиностроения. И это еще одна «вечная» проблема. Мы сегодня не можем, не умеем выпускать современную технику, а потому оборудование необходимо закупать за рубежом, а это дорого, нужны кредиты. В целом переход к глубокой переработке леса в необходимой на сегодня динамике невозможен без серьезных государственных инвестиций, а также принципов государственно-частного партнерства, четко налаженного диалога бизнеса и власти. Задача продолжает оставаться архиважной и, к счастью, это понимают все лесопромышленники. Надо добавить, что, несмотря на выше упомянутые трудности, при содействии областной администрации, начиная с 2007 года, производство пиломатериалов в регионе прирастало на один млн. кубометров в год. При этом объемы экспорта необработанного леса соответственно сокращался.
– Юрий Федорович, как вы оцениваете последствия принятых в марте изменений в Лесной кодекс РФ, в частности корректировки статьи 29, исключающие возможность заготовки древесины на основании договоров купли-продажи лесных насаждений, кроме как в исключительных случаях для государственных или муниципальных нужд? Можно ли говорить в этой связи о массовом уходе малых предприятий из леса?
- Нужно отметить, что доступность лесных ресурсов для малого бизнеса после изменения федерального законодательства резко снизилась. Раньше ведь как было. К примеру, если я был арендатором какого-то участка, то по окончании срока аренды становился одним из приоритетных претендентов на другой срок. Но это при условии, что не было нарушений с моей стороны, я строил дороги, защищал лес от вредителей и пожаров, делал посадки и посевы. В общем, холил и лелеял свой надел. В новой же редакции Кодекса ни один из этих факторов не учитывается, теперь все решают только деньги – кто больше предложит. Более того, изменения предусматривают возможность передачи леса в субаренду. То есть можно прийти, выиграть аукцион на аренду участка, а потом перепродать его, неплохо заработав на этом. А мартовские изменения статьи 29 вообще исключают коммерческую заготовку леса по договорам купли-продажи. Здесь должны выполняться условия закона субъекта Федерации «Об исключительных случаях…», а именно: муниципальные нужды, ограниченные объемы на строительство собственного жилья, заготовка дров и так далее. Это изменение и для арендаторов является серьезной помехой. Дело в том, что в период межсезонья и затяжных ливневых дождей арендатор, не имея возможности производить вывозку из своих дальних массивов, мог по договору купли-продажи оперативно приобретать небольшие ближние нетронутые участки на пройденных рубками недоосвоенных лесосеках. Теперь этой возможности нет. Лесопромышленник не имеет леса, государство – лесных податей. Кроме того, в результате этих изменений повышается уровень коррупционности, которая «садила» и продолжает «садить» нашу отрасль. Растут и объемы незаконной лесозаготовки – предприниматели, оставшиеся без лесных ресурсов, вынуждены переходить в категорию правонарушителей.
– Какова вообще статистика по преступлениям в сфере ЛПК? Насколько увеличилось их количество за последнее время?
– Реального числа незаконных рубок, к сожалению, никто не знает. А все потому, что у нас в стране нет такого регламента, документа, который бы позволял спрашивать с лесников, директоров лесхозов о состоянии лесов на подведомственной им территории, никто никаких отчетов не предоставляет. При Петре I, например, лесник знал каждое дерево, охранял его. В советское время, по рассказам лесохозяйственников, существовала специальная процедура – ревизия обхода. Современные же специалисты ссылаются на то, что всю территорию, покрытую лесами, невозможно мониторить. А потому, если нарушителя за руку каким-то чудом не поймали, то совершенное преступление нигде не фиксируется. На мой взгляд, государство должно наводить порядок в своей кладовой, в том числе путем ужесточения наказаний за нарушения закона.
– А для уменьшения ежегодного числа лесных пожаров, на ваш взгляд, какие меры необходимо принимать?
– Пожар – это стихия, возникающая, впрочем, с помощью человека. Я убежден, что в пиковые, засушливые периоды пожароопасного сезона леса необходимо закрывать для грибников и ягодников, которые по неосторожности могут ему навредить. Слишком дорогое это удовольствие и невообразимые национальные потери. Здесь непременно должен быть государственный лесной контроль.
– Юрий Федорович, а лесопромышленные предприятия области за государственной поддержкой обращаются?
– Некоторую поддержку ищут в агентстве лесного хозяйства. Профильного министерства, к сожалению, в структуре правительства Иркутской области пока нет и неизвестно, сохранится ли оно вообще. Формально у нас нет министра с марта этого года, а последнее совещание на уровне области, посвященное вопросам в сфере ЛПК, было года полтора назад. Кстати, и в структуре федерального Правительства наша отрасль также не курируется отдельным министерством. Мы считаем, что это неправильно, все лесопромышленники этим фактом обеспокоены. Впрочем, будь то министерство или агентство, этим структурам не подчинено ни одно предприятие, а потому и информацию для серьезного анализа состояния дел в отрасли они не получат – разве что через органы прокуратуры. В таких условиях об управляемости говорить сложно. Вот если бы на леса была введена частная собственность, как в некоторых развитых государствах, то другое дело. Когда деляна твоя, то и ухаживаешь за ней соответствующим образом.
– Мы уже перечислили очень много проблем в лесной отрасли. В таких тяжелых условиях, на ваш взгляд, за счет чего могут успешно развиваться предприятия ЛПК?
– Ресурс, надо сказать, у нас есть, а потому главное – это грамотный менеджмент. Тот, кто сумел по новым законам легитимно его получить, должен уметь грамотно им распорядиться. Компании, которые смотрят в будущее, уже занимаются сертификацией своей продукции. Мы при Союзе организовали специальные рабочие группы для продвижения этой деятельности, приглашали специалистов Всемирного фонда дикой природы, проводили семинары, обучали специалистов на местах. Сегодня менеджеры понимают, что сертифицированный продукт – это, прежде всего, подтверждение легальности производства. Уже сегодня Европа ограниченно пускает на свой рынок не сертифицированный товар, а завтра и вовсе закроет для него доступ.
– Наверняка развитию отрасли будут способствовать и молодые специалисты. Готовят ли их вузы Иркутской области?
– На сегодняшний день в Приангарье и прилегающих к нему регионах есть достаточный ресурс учебных заведений, где готовят специалистов в сфере ЛПК. Это Красноярский технологический университет, Братский государственный технический университет, Байкальский университет экономики и права, где десять лет назад была создана кафедра с участием Союза (плюс – филиал вуза в Усть-Илимске), а также Сибирский государственный межрегиональный колледж строительства и предпринимательства. Конечно, новые технологии, оборудование требуют и рабочих другого уровня. Например, компьютеризированные лесозаготовительные машины последнего поколения. Для управления ими требуется как минимум средне-специальное образование. И компании, работающие на перспективу, готовят таких специалистов, в том числе и на базе собственных учебных комбинатов. Примером тому могут служить предприятия Группы «Илим» в Братске и Усть-Илимске..
– А насколько востребована работа в лесу амбициозными выпускниками университетов?
– Я, как председатель Государственной аттестационной комиссии на вышеупомянутой кафедре БГУЭП, как человек, который видит ситуацию изнутри, могу сказать: огромного стремления у ребят собрать чемодан и отправиться в лесной городок или поселок – нет. Вопрос в том, как заинтересовать молодежь. Этим, на мой взгляд, должен заниматься бизнес, а именно: создавать необходимые условия для жизни и работы, повышать привлекательность конкретного рабочего места, той или иной организации, предприятия.
– Проводятся ли какие-либо мероприятия, направленные на популяризацию рабочих специальностей в сфере ЛПК?
– В этом году Союз провел десятые по счету ежегодные соревнования вальщиков леса. Учитывая движение вперед, с прошлого года мы ввели новую номинацию – оператор манипулятора на сортиментовозе (лесовозе). Нынче проводили соревнования между операторами сортиментных лесозаготовительных машин.
А вообще хочу сказать, что ситуация в отрасли не так критична, как некоторым может показаться, и не так критична, как в других смежных сферах – строительстве, металлургии, например. Ресурс рядом, достаточно доступен и всегда был возобновляем. По этому показателю мы очень выгодно отличаемся от других отраслей. Кроме всего, как я уже говорил, экспортная направленность дает нам дополнительное преимущество, имея в виду изменившиеся в нашу пользу с начала кризиса курсы валют. Я думаю, что нельзя не согласиться с мнением, что лесная отрасль должна стать локомотивом экономики региона, особенно в период выхода из кризиса. Нам всем надо очень постараться, чтобы воплотить это в жизнь.
Пользуясь случаем, хочу поздравить всех коллег с профессиональным праздником – Днем работников леса. Мира и благополучия вашим семьям.
Союз лесопромышленников и лесоэкспортеров Иркутской области был создан в марте 1994 года, как организация, призванная объединять усилия предприятий лесопромышленного комплекса, а также представлять и защищать их интересы на областном и федеральном уровнях. В состав Союза на правах коллективных членов входят более 75 предприятий и организаций ЛПК региона, такие как предприятия «Группы «Илим», ОАО «Байкальский ЦБК», ООО «СП «Игирма-Тайрику», ООО «ТМ Байкал», ООО «Транссибирская лесная компания», ОАО «Усть-Илимский ЛДЗ», ОАО «Иркутсклеспром», научные, проектные, учебные и другие организации.
Мария Огнева
Фото: Семен Пленкин
<p style='padding-right:18px;' align=right><a target=_blank href='http://og-irk.ru/?doc=3246'>"Областная"</a></p>
Афиша Иркутск
